Затерянный дозор. Лучшая фантастика 2017

Сумеречный воздух дрогнул и взорвался безумной радугой. Зеленые побеги стекли вниз со стены и вбились в асфальт отбойными молотками, а снизу рванулись, вспарывая его полотно, десятки, сотни древесных стволов. Сотни тысяч цветов раскрылись в ветвях. Ошметки асфальта засеребрились жидким металлом. Поднялся жаркий туман. Поплыл дурманящий, сладкий, удушливый запах. Высоко в кронах заметались пронзительные дикие крики. Кричали цветы. Каждый бутон выкашлял каплю жгучего черного нектара и выбросил изнутри себя новый бутон, кроваво-алый, четырехлепестковый — четыре клыкастые челюсти и длинный, очень длинный, гибкий язык-удавка.

Гремели выстрелы. Риу методично сбивал пасти, пытавшиеся в него вцепиться, и одновременно старался подальше оттеснить Ошену. Со стуком упал пустой магазин, Риу за долю секунды вбил в пистолет другой.

— Стреляйте в рисунок! — заорала Фириша. — Стреляйте туда, где он был!

Но проделать такое могла только она сама. Унда и Шеки, даже не переглянувшись, обступили ее с двух сторон и прикрыли огнем. Ларфид прикрыл их самих.

В какой-то миг озарения он понял, что роща клыкастых цветов — не просто злобная и хищная тварь, что у нее есть воля и разум, и этот разум отлично понимает, кто из людей наиболее опасен.

Цветы упорно тянулись к Ошене.

Риу начал стрелять первым и первым расстрелял боезапас. Языки захлестнули его. Он завопил, падая. Четыре пули Ларфид всадил в ближайшие пасти, рискуя задеть Риу.

— Назад! — взвыл он, но Ошена не услышала его.

Или не поняла.

Или просто проигнорировала.

Она схватила Риу за руку и попыталась оттащить. Она не была настолько крепкой и тренированной, чтобы прицельно стрелять одновременно с этим. Она была прирожденной наставницей, она любила и берегла своих учеников, готовая рисковать жизнью ради них, она просто была старой.

Три пасти вцепились в нее одновременно — в обе руки и бедро. Все три уже были подстрелены и истекали кровавым соком. Но клыки в плоть они запустить смогли.

Секунду спустя Фириша разбила рисунок, и выброс сошел на нет.

Риу корчился в луже, держась за плечо и лодыжку. Он шипел сквозь зубы, подвывал и грязно ругался, но, когда Ларфид шагнул к нему, тотчас поднял ладонь:

— Я в порядке. Побитый только. Отдышусь и встану.

Ошена лежала неподвижно. Ее лицо казалось таким спокойным, словно она спала. Ларфид упал на одно колено, схватил ее за руку, вжал пальцы в запястье. Пульс был ровный, различался хорошо.

— Ошена… Секторальная!.. Госпожа Сегад!

Ларфид осторожно приподнял ее. Голова Ошены свесилась. Ларфид различил, что она и дышит ровно, как спящая. Подлетела Фириша, глянула на бедро Ошены и вслух произнесла то, что Ларфид подумал:

— Яд?

— Если там был яд, — напомнил Данеки, — он исчез тогда же, когда исчезли зубы. Быстрей в госпиталь.

Ларфид поднял Ошену на руки и зашагал к машине. Данеки побежал вперед, сел в кабину, завел мотор. Шеки вздернул Риу на ноги, тот снова выругался со стоном. Риу заковылял сам, но медленно, и Шеки, недолго думая, перекинул его через плечо.

Погрузили раненых. Машина рванула с места.

Ошена тихо спала. Ларфид держал ее голову на коленях. Фириша рядом присела на корточки и напряженно всматривалась в лицо Ошены. Риу скорчился в углу и тяжело отдувался.

— Это я виноват, — вдруг сказал Шеки. Голос гиганта дрожал. — Это я виноват. Я рассказал историю. Смешную. Про стремянку.

— Нет, — ответил Ларфид. — Я виноват, я уставился на этот цветок… Мы все виноваты.

— Мы все, — согласилась Фириша.

Надзиратели замолчали. Надрывно дребезжал фургон. В узких зарешеченных окнах мелькали серые тени.

«Она проснется? — спросил Ларфид и сам ответил: — Она обязательно проснется. Выброс был слабый. Он выглядел страшно, но он был слабый и едва-едва добрался до нее. Она придет в себя. Завтра. Может, даже сегодня к полуночи… Но теперь у Распорядка есть не только преступный умысел. Теперь есть жертва. И за нее поплатятся многие».

Бездумно он погладил мягкий ежик на стриженой голове Ошены.

Ларфид хотел мести. Очень хотел. Он бы с удовольствием свернул художнику шею. Он знал, что Распорядок проделает с ублюдком кое-что похуже, и его бы это радовало, но он слишком хорошо понимал, как будут развиваться события. Раненая надзирательница. Секторальная надзирательница, раненная при исполнении. Для Распорядка это повод провести акцию устрашения.

Когда Ошена придет в себя, она будет в отчаянии.

Ларфид болезненно зажмурился. Что теперь делать? Шестеренки уже вертятся, машина уже запущена, инспектора уже на низком старте. Не в его силах остановить Распорядок. Но если они найдут преступника, то гнев обрушится на виновного, а не на всех подряд. Может быть, Распорядок смягчится.

Что планировала Ошена? Как она мыслила? Нет ничего сверхъестественного в ее разуме, она всего лишь мудрая старая учительница, ее можно заменить, можно, можно…

— Что мы теперь будем делать? — уронила Фириша. — Без… без нее?

— Закончим то, что начали, — сказал Ларфид.

* * *