Затерянный город, или Каждому свое

Не составило мне труда осмотреть и остальные гематомы и ушибы на теле пострадавшей. Все они выглядели так, словно уже дня три-четыре пациентка соблюдала постельный режим. Что это нам дает? Вот что: не придется девушку оставлять одну, без присмотра, она вновь возвращается в наш жиденький строй.

А расслабившийся Леонид, отпуская шарик, глянул вначале на свои ладони:

– Щиплет! Словно спиртом протер после бритья! – Потом добавил, разглядывая Цилхи и замечая прошедшие с ней улучшения: – Мизансцену – на арену! Да мы никак с Эулестой целителями стали?!

Старшенькая из семейства Свонхов тоже рассмотрела свои ладошки, потерла их друг о друга, но призналась неожиданно совсем в другом:

– Я тоже чуть до оргазма не дошла. Если бы Цилхи руки не убрала… Мне всего минутка оставалась…

Вот ведь нам девчонки попались простые, никакого стеснения! А ведь рядом тринадцатилетний братик восседает, дыхание затаивший… хулиган непоседливый. И щерится понимающе, многозначительно. И хмурится притворно.

Мне только и оставалось, что подвести итоги:

– Все с этим шариком понятно: лечит он каким-то странным образом, да еще чувства определенные щекочет. Но теперь в нем уже никакой энергии не осталось, и последние аккорды он проигрывал, черпая силы в добровольных донорах. Недаром ваши ладони так щиплет. Будь Леня с Эулей больными или ранеными, им могло стать троекратно хуже.

– Не сказал бы, что мне стало хуже, – плотоядно усмехнулся Найденов. Но я его словно не слышал:

– То есть неким передаточным звеном он может быть даже в руках простых людей, далеких от целительства. Таков первый вариант работы артефакта. Второй – отталкивается от умения Цилхи видеть свечение. Поэтому только она и сможет пользоваться хрустальной поделкой древних гениев. Или я…

На том обсуждения и эксперименты окончились. Мы стали собираться к ближайшей башне с летающей платформой.

Глава двадцать четвертая. Как полет? Нормально… Падаем!

Отправлялись вроде совсем недалеко, пару шагов пройти, но собирались, словно навсегда. Ибо неизвестно, как оно с порталами получится. Вдруг сразу же переходить придется, если значок окажется знакомым и востребованным? Все предвидеть невозможно…

К примеру, опасения у меня имелись и по факту полного подчинения самой платформы. Не факт, что она вообще взлетит под моим управлением, но вдруг взбунтуется? Или она была прежними хозяевами запрограммирована лишь на один и тот же маршрут? Вдруг унесет в неведомое далеко? И хорошо, если опустит рядом с городом. А если в пустыне? Или заснеженных горах? Знаем, проходили, радости в таком путешествии ноль целых ноль десятых.

Поэтому для меня – как для летчика-испытателя – и было собрано максимум полезного из съестного, питья, оружия, одежды, да и прочего разного по мелочи.

– Только парашюта не хватает! – шутил Леня. – Или пропеллера на спине, как у Карлсона!

Нагрузились мы солидно. Потом закинули весь груз на платформу, уложили его, закрепив по углам и накрепко закрепив за перила ограждений. Затем выбрали место, где все пятеро будут наблюдать за башней. Рядом – нельзя. Вдруг рухнет прямо им на голову? На крышах соседних зданий – тоже нежелательно. Начнет туда падать такая масса, весь дом завалит и убежать некуда будет. Определили место на углу дворца. Оттуда и башню видать, и в проулок можно сигануть, да и за угол самого здания спрятаться, если что.

Маски для переговоров мы надели. Раз уж они есть, то грех таким девайсом не воспользоваться.

Вся команда на выбранную точку и отправилась. Когда встали на место и помахали мне руками, я устроился возле штурвалов управления. Возился недолго, четверть часа, не более. То ли вся суть управления оказалась доступна даже детям, то ли это я такой весь из себя умный, крутой и сообразительный, но три хриплые, словно простуженные, сирены дали знать, что взлет вот-вот начнется. Причем третья сирена уже прозвучала вполне звучно и раскатисто. Видать, сопло прочистилось от пыли.

Точно такие же сигналы подают большие карьерные экскаваторы, когда начинают движение. Причем сразу после сирен вся масса устройства мелко завибрировала, затем вообще крупно стала трястись, словно прогреваясь. Во внутренностях плиты стал нарастать звон, усилился грохот, появился какой-то перестук.

Посчитав, что так и надо, я стал плавно тянуть на себя оба рычага, а обеими ногами вдавил некие педали газа. Платформа значительно качнулась, словно пытаясь оторваться от приросшего к ней основания. Звон и грохот тут же перешли в зубодробительный визг и скрежет. Стук окончился двумя громовыми ударами. И… все стихло.

Рычаги управления никуда не делись, но сразу стали выглядеть безжизненно и бесцветно. Сколько я их ни пинал, отклика никакого. Бобик издох. Техника гениальных пупсов древности оказалась не вечна.

Слова Найденова, доносимые до меня маской-артефактом, вызвали только улыбку:

– Фокус не удался, факир был слишком трезв!

Вроде ничего страшного. Наивно было бы надеяться на великолепный, захватывающий дух полет с первого раза. Чудеса так часто не случаются.