Затерянный город Z. Повесть о гибельной одержимости Амазонией

Участники других экспедиций, разыскивавших легендарное царство, доходили до каннибализма. Один из тех, кому удалось выжить в отряде, где умерло сто сорок человек, признавался: «Некоторые, поступая противно природе, ели человеческое мясо: одного христианина обнаружили за приготовлением некой части ребенка с вареными овощами». Узнав о том, что трое путешественников поджарили индианку, Овьедо воскликнул: «О, дьявольское деяние! Но они поплатились за свои грехи, ибо эти трое так никогда и не вернулись домой: Господу было угодно, чтобы по прошествии времени их самих сожрали индейцы».

Разорение, обнищание, голод, людоедство, убийство, смерть: казалось, это все, чем в действительности проявляет себя Эльдорадо. Один из летописцев заметил о некоторых таких искателях: «Они шествовали как безумцы от одного места к другому, пока их не одолевало изнурение и истощение, настолько сильное, что они даже не могли перевернуться с одного бока на другой, и оставались там, куда их завел грустный зов сирены, напыщенные, — и мертвые».

Какие уроки мог извлечь Фосетт из этих безумных авантюр?

К началу XX века большинство историков и антропологов отвергли не только мысль о существовании Эльдорадо, но и почти все то, чему конкистадоры якобы становились свидетелями во время своих странствий. Ученые полагали, что подобные хроники — плод воспаленного воображения: они сочинялись для того, чтобы оправдать перед монархами полный крах экспедиций, откуда и брались мифические женщины-воительницы.

Фосетт соглашался с тем, что рассказы об Эльдорадо с его изобилием золота — «романтическое преувеличение», однако он не склонен был с недоверием относиться ко всем летописям, равно как и отрицать возможность того, что где-то в Амазонии существовала древняя цивилизация. К примеру, Карвахаль был уважаемым священником, и прочие участники похода подтвердили его свидетельства. Даже миф об амазонках имел под собой реальную почву, полагал Фосетт, так как сам встречал женщин-вождей на берегах реки Тапажос. И если какие-то детали этих рассказов и были выдумкой, это не значит, что все в них — неправда. Собственно, Фосетт рассматривал такие хроники как в целом верный портрет Амазонии до европейского завоевания. А конкистадоры, по его мнению, описывали факты, переворачивавшие традиционные представления.

В Викторианскую эпоху по берегам Амазонки и ее основных притоков, как правило, были рассеяны лишь небольшие племена. Однако конкистадоры в свое время регулярно докладывали о территориях, плотно населенных огромным количеством туземцев. Карвахаль отмечал, что некоторые области были столь «густо заселены», что спать на земле было опасно. («Всю эту ночь мы плыли мимо многочисленных и весьма крупных деревень, и к рассвету мы преодолели более двадцати лиг в тщетной попытке выбраться из населенной страны, и наши спутники все гребли и гребли, однако чем дальше мы продвигались, тем более густо населены и тем более прекрасны оказывались окрестные земли».) Когда Орельяна и его люди вышли на берег, они увидели «множество дорог» и «превосходных широких путей», ведущих в глубину леса, и некоторые из них были «как королевские дороги и даже шире».

Похоже, в этих сообщениях описывалось то же, что довелось увидеть Фосетту, только в хрониках все представало в более грандиозном масштабе. По словам Карвахаля, когда испанцы вторглись в одну из деревень, они обнаружили там «несметное количество кукурузы (было найдено также несметное количество овса), из которой индейцы приготовляют хлеб, а также весьма недурное вино, напоминающее пиво, и его также было великое изобилие. В той же деревне найдено было место для разлива этого вина, [столь необыкновенное], что наши спутники немало подивились, а также были там обнаружены превосходные вещи из хлопка». В деревне было изобилие маниоки, ямса, бобов и рыбы, а в особых садках выращивались морские черепахи, предназначавшиеся в пищу. Судя по всему, Амазонка способна была поддерживать существование крупных и притом высокоразвитых цивилизаций. Конкистадоры видели «города, сияющие белизной», с храмами, площадями, стенами укреплений, изящными поделками. В одном из поселений, писал Карвахаль, «имелась вилла, где было множество… блюд, чаш и подсвечников из превосходного фарфора, какого не сыскать больше нигде в мире». Он добавляет, что все эти вещи были «покрыты глазурью и раскрашены во всевозможные цвета, поразительно яркие, и более того, рисунки и картины на них столь изысканны, [что удивляешься], как [один лишь] природный опыт позволил этим людям произвести и украсить все эти вещицы, столь похожие на древне-римские».

Викторианским путешественникам и этнографам не удалось обнаружить поселения, хотя бы отдаленно подходившие под такие описания, и это укрепило общественность в убеждении, что рассказы конкистадоров «полны выдумок», как прежде аттестовал хроники Карвахаля один историк. Однако почему же тогда столько летописей дают настолько сходные свидетельства? Так, историк XVI века писал об одной экспедиции, снаряженной немцами: