Затерянный храм

– Как вы думаете, он рассказал русским про таблички?

– Если они догадались его спросить. Принимая во внимание последние события, могу предположить, что догадались. Поэтому я был бы вам признателен, если бы вы перестали играться с поэзией и занялись расшифровкой этой проклятой таблички.

Он сурово глянул на Рида, но на профессора это не произвело никакого впечатления. В течение всего разговора Рид, не отрываясь, смотрел на лист бумаги перед собой, словно загипнотизированный. Сейчас он пару раз моргнул и поднял глаза, рассеянно улыбаясь.

– Что вы сказали? – Он решил, что Мьюр молчит, потому что задал ему какой-то вопрос. – Я вот думаю – а «Хрестоматия» у них есть в библиотеке?

Ружье было нацелено на Гранта. Прищуренный глаз – вот, пожалуй, и все, что он мог разглядеть на лице, почти полностью скрытом под черной бородой. Человек в фуражке, саржевых брюках и шерстяной жилетке напомнил Гранту егерей, которые в дни его детства охраняли леса, принадлежавшие местному землевладельцу. В общем, его в очередной раз поймали как браконьера.

– Пиос эйнаи? – грубо спросил мужчина. И добавил на немецком с сильным акцентом: – Wer sind Sie?^[30]

– Грант.

Грант очень медленно, не переставая улыбаться, убрал револьвер в кобуру. Винтовка следила за каждым его движением. Грант продолжал по-гречески:

– Мы ищем… – и осекся. А что они ищут? Глядя на человека с ружьем, он чувствовал, что с каждой секундой нервничает все больше. – Раскопки.

Среди деревьев что-то зашуршало. Грант напрягся – сколько же там людей? Краем глаза он заметил, как Джексон украдкой тянется к своему карману. Но и грек заметил его жест. Ствол резко повернулся, и палец на спусковом крючке напрягся. Джексон опустил руку.

Шум в зарослях стал еще громче. Кто-то лез через кусты. Грант замер. Сопя и хрюкая, из-под веток показался огромный боров, прошел вниз по холму и начал рыться у основания одной из куч земли. Грант и Джексон смотрели, не веря своим глазам.

– Эумайос, – сказал грек, указывая на борова. – Я привел его поесть желудей.

– Что он там говорит? – нервно спросил Джексон. Рука его напряглась, словно невидимая резинка тянула ее к карману, где лежал пистолет.

– Он просто пасет свою свинью. Свиней, – поправился Грант, когда из леса появились еще четыре и принялись рыть землю в поисках угощения. Он улыбнулся, глядя на свинопаса: – Кали хоири.

– Что ты сказал?

– Я сказал ему, что у него хорошие свиньи.

Грек опустил ружье.

– Кали, – согласился он. – Мясо от желудей становится сладким.

– До войны на раскопки приезжал человек. – Грант смотрел ему в глаза. – Немец. Это здесь он был?

Свинопас подозрительно посмотрел на него:

– Вы немец?

– Англичанин.

– Эла.

Он прислонил ружье к дереву и полез в холщовую сумку, висевшую у него на плече. Рука показалась из сумки с куском хлеба и сыра, завернутым в тряпицу. Он оторвал кусок хлеба и протянул Гранту.

– Эфаристо. Спасибо.

Грант отцепил от пояса фляжку и предложил крестьянину выпить. Они втроем сели на поросший травой холмик и стали смотреть на роющихся в земле свиней.

– Немец…

– Бельциг. Его звали Бельциг.

Сердце у Гранта застучало. Он постарался не показывать своего волнения.

– Вы знали его?

Крестьянин опять посмотрел на него с подозрением:

– А вы?

– Нет. – Грант секунду подумал, какой вариант ответа выбрать, и решил остановиться на правдивом. – Но у нас есть кое-что из его вещей. То, что он здесь нашел.

Свинопас поднял с земли желудь и бросил свинье. Та охотно его съела.

– Смотри. – Он обвел рукой поляну. – Здесь лежать история. Мы тратить жизнь, чтобы откопать его, но день сегодняшний снова закапывать.

– Что он говорит? – жалобно спросил Джексон.

– Вы здесь копали?

Грек кивнул:

– Да. Я работать на Бельциг. Не на нацисты, – подчеркнул он и похлопал по своему ружью. – Я убить многих. Но тогда, перед война, – я работать на Бельциг. Я копать для него.

– И что вы нашли?

– Камни. – Свинопас указал на остатки каменных фундаментов, торчавших, словно зубы, из земли. – Старые камни.

– А черепки?

– Горшки, да.

Он отломал очередной кусок хлеба и принялся шумно жевать.

– А табличку? Глиняную табличку, такую… – Грант показал руками. – Такого размера. На одной стороне старинные надписи, а на другой – рисунок.

Пастух положил кусок хлеба и посмотрел в глаза Гранту:

– Ты ее видеть?

Грант решил проявить осторожность:

– Только на картинке.

– Эла. – Взгляд свинопаса стал отстраненным. – Как только найти, мы сразу понять, она непростая. У Бельциг лицо, как волк. Он говорить, никогда такое не находить. Говорить, это секретная карта, спрятанное сокровище. Ха. – Он сплюнул. – Лучше бы он молчать. Ставрос его слышать.

– Кто такой Ставрос?

– Мой родственник. Он тоже работать на Бельциг. Один ночь он идти к Бельциг в палатку и брать табличка. Бельциг очень злой, хочет всех убить. Но Ставрос он не найти.

– А что случилось со Ставросом?

– Я думать, он везти ее в Афины продавать. Война идти, мы голодать. Украсть у немцев. – Он пожал плечами. – Они у нас больше украсть.

– Ставрос потом вернулся?