Затерянный храм

Грант смотрел в окно. Слева, там, где вниз по долине вилась дорога в сторону берега, на подъем взбиралась машина. Она скрылась за поворотом, появилась и исчезла вновь, отражая солнечные лучи, словно зеркало. Нечто знакомое шевельнулось в душе Гранта.

— Сколько еще? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.

— Долго, если будешь меня прерывать. — Марина сосредоточенно нахмурилась. — Здесь много линейного письма Б, которое я не понимаю. Думаю, Пембертон пытался его расшифровать.

Грант не знал, что такое линейное письмо, но сейчас это его не интересовало. Машина скрылась на тесных улицах деревни.

«Может, это просто какой-то местный богатей, пускающий пыль в глаза соседям, — сказал себе Грант. — Или чиновник из Ираклиона явился произвести впечатление на народ».

— У вас здесь много легковых автомобилей?

— У Йоргоса в долине есть «форд».

В нескольких сотнях ярдов от дома из узкого переулка на дорогу в яблоневых садах высунулась черная морда. Грант коснулся «уэбли», засунутого за пояс.

— А патроны в той коробке есть?

— Были, но я использовала их против немцев. — Марина подняла взгляд, скорее любопытный, чем раздраженный. — А почему ты спрашиваешь?

Машина остановилась перед воротами. Двигатель еще раз рыкнул и вдруг замолчал в тишине. Из машины вышли двое в темных шляпах и пальто; один открыл багажник и вытащил длинный тупорылый сверток, упакованный в коричневую бумагу.

— Потому что к нам гости.

Грант протиснулся сквозь маленькое окошко в задней части дома и спрыгнул на землю. За углом слышался металлический звук подкованных ботинок — по дорожке к передней двери. Кто бы ни были эти гости, они нисколько не беспокоились, что их могут услышать. Грант не знал, хорошо это или нет.

Шаги остановились у двери, и в нее ударил кулак.

«Получается нелепый звук, когда большой сильный человек пытается вести себя непринужденно», — подумал Грант.

Еще удары и нетерпеливое постукивание — гости переминались с ноги на ногу.

— Может, это страховые агенты? — прошептал Грант.

Громкий стук прокатился по саду, за ним последовал треск дерева. Это распахнулась дверь — наверное, под ударом подкованного ботинка. Через несколько секунд раздался грохот переворачиваемой мебели, стук опрокидываемых на пол ящиков. Лицо стоявшей рядом Марины потемнело от гнева. Грант стиснул ее руку, впившись ногтями в запястье.

— С другой стороны дома есть окно?

Она покачала головой.

— Хорошо. Идем.

Скрываясь за домом, они бегом пересекли кусочек взрыхленной земли, перепрыгнули через полуразрушенную стену и нырнули в неглубокий овражек на склоне горы. Под ногами захрустели осыпавшиеся камешки и гравий, но люди в доме были так заняты разорением, что в шуме, который они производили, потонули все звуки, издаваемые Мариной и Грантом. Из дома доносились злые крики, но стены глушили их, и Грант не мог разобрать, на каком языке там разговаривают. На английском?

Он и Марина по-пластунски поползли по оврагу. Когда Грант решил, что они достаточно удалились, он махнул рукой Марине, призывая ее остановиться. Нещадно палило полуденное солнце, и рубашка Гранта промокла, пока он взбирался вверх по склону. Сжимая «уэбли», Грант осторожно приподнялся и выглянул из оврага.

В доме все стихло. С того места, где лежал Грант, не было видно ни входной двери, ни автомобиля, но в обрамленном занавесками окне гостиной он заметил темную фигуру — она стояла в глубине комнаты. По тому, как человек жестикулировал и двигался, Грант заключил, что внутри разгорелся спор. Он повернулся к Марине.

— Тетрадь у тебя?

Марина приподняла ее, показывая. На потертом кожаном переплете появилось несколько новых царапин, но больше повреждений не было.

— Они за ней пришли?

— Ну не для того же, чтобы поболтать с тобой в свое удовольствие.

— А кто они?

У Гранта были догадки, но он предпочел придержать их и лишь вяло пожал плечами:

— Лучше нам с ними не знакомиться.

Он глянул вниз со склона. Темная фигура исчезла. С дальней стороны дома кашлянул и завелся двигатель, и через несколько минут Грант увидел, как вниз по дороге в деревню проехала машина. Она втиснулась в узкий переулок между домами и исчезла. Марина стала подниматься, но в тот же миг Грант схватил ее за руку и дернул вниз так, что она чуть не упала на него. Марина отшатнулась, зарычав от ярости, и, когда она разогнулась, Грант заметил, как словно бы из ниоткуда у нее в руке блеснул маленький ножик.

— Что ты делаешь?

Платье ее сбилось, и вырез ворота съехал вниз. Она, кажется, этого не заметила.

— Туда нельзя возвращаться, — сказал Грант.

Он демонстративно перевел взгляд с ножа в ее руке на открытую кожу ниже ключиц. Из-под черного платья выглядывал бутончик белых кружев.

Марина поправила платье, подтянув ворот.

— Почему? Сначала являешься ты, когда я не хочу тебя видеть, а еще через час два головореза разоряют мой дом, словно дикие звери. Я должна считать это совпадением?

— Нет, конечно.

— Тогда какого черта ты указываешь, что мне делать?

— Потому что, если ты войдешь в свою дверь, это будет последнее дело, которое ты сделаешь в этой жизни.