Затерянный мир

И ушел. Вернулся с какой-то коробкой. Обманутый карлик разразился серией невнятных, душераздирающих ругательств. Но ничего, кроме неприятного смеха, в ответ он не услыхал. Странный дедушка, между тем внес коробку в дом, установил посреди стола. Потом налил стакан самогона из заветной бутыли, что стояла в укромном месте за гладильной доской, к которой уже лет сто как никто не прикасался, отпил половину и принялся не спеша раскрывать коробку при помощи длинного, не стриженного ногтя. После вытащил на свет божий громадный кусок прикопченного сала, несколько луковиц, краюху черного хлеба, и стал, пританцовывая резать сало на длинные бело-красные аппетитные полоски, потом чистить лук. Хлеб нарезать не стал, просто выломал четвертинку и сразу же отправил ее в рот. Следом туда же отправились оставшиеся полстакана жидкости и несколько красно-белых полосок в компании небольшой луковицы.

Насытившись таким нехитрым образом, Сян наколол на нож пару оставшихся полосок и спустился к дверям подвала, сыто отрыгиваясь.

– Карлик? – позвал он узника,– а я сало ем, прикинь?

– Удавись! – выкрикнул Буцефал.

– Ага, разбежался,– ответил дед и придвинул нож с нанизанными на него аппетитными кусочками к дверной щели,– пахнет?

– Говном! – снова заорал Вильгельм и в щели сверкнул его горящий жадностью глаз.

Сян засмеялся весьма довольный собой:

– А знаешь на чем я сижу?

– На говне!

– Не угадал, не угадал! Я на твоем горшке сижу!

– Сука! – карлик многое мог стерпеть, но только не эту обиду,– какая же ты сука! Не навижу!

– Сам ты это слово,– солидно ответил дед, слизывая сало с ножа,– счастливо оставаться!

И он ушел спать.

Карлику между тем было невмоготу. Когда терпеть стало совсем невозможно, он присел в уголок и невмогота прошла. Тогда он решительно заправил рубаху в штаны и стал обшаривать подвал в поисках выхода. Выхода не было, тогда Вильгельм снова набросился на дверь. Он толкал ее разными частями своего короткого, но увесистого тела, бил, топтал, врезался с разбега, но безрезультатно.

«Сука! Какая же он сука! Поплатится мне за все, ох поплатится!» Буцефал сел под дверью и вдруг услышал какую-то неясную возню у себя под боком. Он прислушался, судя по всему, кто-то явно рыл землю прямо под ним.

« Ни хрена себе, кроты оборзели!» – подумал Вильгельм и стал помогать, вонзая в земляной пол железный совок со стороны стены. Примерно через полчаса, раздался металлический звук, словно совок наткнулся на лезвие чьей-то лопаты.

« Не кроты!» – решил карлик и просунув руку крепко схватил черенок инструмента своего неведомого спасителя. Еще десять минут борьбы и он втянул в дыру под стеной измазанного в земле и очень напуганного Костю Семенко собственной персоной.

– Ой! – пропищал тот отряхиваясь,– это кто тут живет?

– Это я Сема, ты что не узнал? А ты чего тут делаешь?

Костя прищурился, опознал карлика и радостно сообщил:

– Я от Байзеля убежал, в Америку…

– А чего ж такой невеселый?

Семенко огорченно всплеснул руками:

– Так копать же далеко!

Карлик согласно покачал головой:

– А, ну-ну. Рой! – и полез в дыру.

Оказавшись на свободе он первым делом осторожно оббежал дом вокруг, и не обнаружив Сяна, взял садовую табуретку и стал заглядывать в окна. Когда он увидел спящего на кровати деда, глаза его загорелись, а в руках появился приятный зуд неотвратимой мести. Но он не спешил, зная, что Сяна теперь нескоро рвазбудишь, и потому первым делом помчался к подвалу, где на ступеньках подобрал свой ночной горшок. Из подвала доносилось трудолюбивое Костино сопение и тяжелые вздохи.

_ Эй, потише там! – прикрикнул на него карлик, а после заботливо очистил горшок от грязи и пыли и поставил в укромное место – в кладовку. Там же он подобрал моток крепкой веревки. И только тогда приступил к осуществлению своих мстительных планов. Первым делом, войдя в спальню, он привязал спящего к спинкам кровати за руки и ноги. Потом взял с пола правый солдатский сапог, стоящий у кровати, и раскрутив его в воздухе обрушил на торчащую из трусов волосатую Сянову задницу. Все это он сопроводил громким воплем:

– Подъем армянское отродье! Саложерка пришла!

– А!!! – заорал дед и проснувшись забился в своих путах.

– Подьем, сучара!

– Кто?! Чего пришла? – дед молол, что попало, а сапог с наслаждением пинал его зад.

– Саложерка, жрет сало в натуре!

Свободной рукой карлик стал хватать, лежащие на столе куски сала и отправлять их в рот.

– Падло! – стонал сян,– привязал, падло!

Буцефал не отвечал, потому что жрал.

– Люди! – орал Сян,– Убейте его люди!

Но люди не приходили, одни люди рыли великий американский тоннель, другие стояли под окнами и с интересом слушали бесплатный концерт. Один, как раз из этой группы, спросил у другого:

– Бранятся? – человека звали Петр Иванович Рожок.

– Ага,– с довольной улыбкой отвечал второй, отражающийся в темнеющем стекле, как раз напротив лица Петра Ивановича.