Затерянный мир Калахари

Не знаю, сколько мы проспали, но я проснулся от ощущения, что возле хижины кто-то стоит. До меня донесся шепот. Я подумал, что это Франсуа вышел по своим делам, но тут же услышал его шумное дыхание рядом. Сев, я внимательно прислушался. Снаружи скрипнул песок, и какая-то тень медленно проплыла мимо входа. Я осторожно протянул руку и нащупал электрический фонарик, отметив при этом, что сердце у меня бьется, пожалуй, слишком уж часто. Тень снова двинулась, и я увидел спину человека, который, согнувшись, крался в хижину. Я включил фонарик. Луч его упал на темную фигуру, склонившуюся над нашим багажом, который лежал посреди хижины. Человек выпрямился, как от удара, и судорожно вдохнул воздух. В следующее мгновение он одним прыжком выскочил наружу, и до меня донесся удалявшийся топот его ног.

Все произошло так быстро, что я не успел издать и звука. Франсуа беспокойно заворочался, но продолжал спать. Разбудив его, я рассказал о случившемся. Мы решили, что это вор из соседнего крааля, искавший у нас табак, и что, поскольку его спугнули, он, пожалуй, больше не вернется. На всякий случай я сходил за револьвером, спрятанным в лендровере и предназначавшимся скорее для беспокойного Йоханнесбурга, чем для первобытных племен. Сплю я очень чутко и с трудом заснул снова, но немного спустя раскрыл глаза, разбуженный странным звуком, долетевшим снаружи. Я подумал сначала, что это свист ветра, но опять услышал такое же урчание. Решительно толкнув похрапывающего Франсуа, я схватил револьвер и фонарик, выскочил из хижины… и остановился как вкопанный: метрах в пяти от меня спокойно и невозмутимо прогуливались два огромных слона. Странный урчащий звук доносился, по-видимому, из их желудков. Наконец появился сонный Франсуа. Он не мог удержаться от смеха, увидев, как я стою перед двумя гигантами с маленьким семимиллиметровым револьвером в руке. Слоны не обратили на мой фонарик ни малейшего внимания. Мы следили за ними, пока они не скрылись в темноте. Несмотря на свои размеры, слоны двигались очень грациозно, как действующие лица в каком-то ночном балете.

— Можешь спрятать в карман свою пушку, — пробурчал Франсуа и отправился спать. Через мгновение мы услышали, как вдали кто-то с треском ломает дерево. Вы, наверное, уже догадались, что я заснул вновь не сразу.

На следующее утро мы безуспешно пытались найти ночного вора. Вождь опрашивал всех, но никто не признался. Все были озабочены случившимся. У нас ничего не пропало, и мы решили прекратить поиски. Но после этого мы всегда запирали табак на ночь в машине.

Неподалеку от хижины мы нашли два дерева, поваленные слонами, и глубокие борозды в земле, которые они прорыли задними ногами, когда упирались лбами в стволы. Слоны расправляются так с деревьями, чтобы достать опутывающую верхние ветви сладкую паутину, которая им очень по вкусу.

Нам рассказали, что эта пара слонов каждую третью ночь приходит к колодцу, что они всегда аккуратно обходят хижины и не причиняют никому вреда. У слонов плохое зрение, но никакое другое животное не обладает таким тонким чувством обоняния, как они. Последнее, очевидно, приводит их к колодцам. Нередко в поисках воды слоны роют дно пересохшего речного русла. Позднее я узнал, что урчание, доносившееся из слоновьих желудков, вызывается вовсе не процессом пищеварения. Оказывается, слоны так дают знать друг другу о своем присутствии. Если их что-нибудь напугает, немедленно наступает тишина — сигнал тревоги. Слоны могут быть опасными. Однако к этим умным чудовищам, самым крупным животным в мире, невозможно относиться враждебно, может быть, потому, что подсознательно мы всё время ощущаем: земля принадлежала им еще до того, как на ней появился человек.

Оставшуюся часть дня мы провели с соседним племенем бушменов. Вождь прошел с нами около километра до равнины по другую сторону омурамбы, где стояли, образуя круг, травяные хижины — временное пристанище бушменов. Когда мы подходили к ним, вождь что-то крикнул, наверное, чтобы успокоить их. Бушменов было человек двадцать, и все они, мужчины, женщины и дети, ели, по-видимому, то, что осталось от вчерашнего обеда. Мы, как обычно, уплатили за вход на представление, раздав всем взрослым по горсти табаку, и тотчас молчание нарушил веселый, оживленный разговор. Увидев принесенные нами фотографии и рисунки других бушменов, они сразу поняли цель нашего визита. Мы до вечера рисовали и фотографировали самых характерных представителей племени.

Это были истинные бушмены племени кунг, без негроидного элемента.