Затерянный мир (сборник)

Перед нами расстилалась обширная поляна в несколько сотен ярдов в длину. Ее поверхность обильно поросла травой и папоротником, вплоть до самой пропасти, которой поляна с одной стороны обрывалась. Окружали ее густые высокие деревья известных и неизвестных пород. В их ветвях на разной высоте, напоминая ловко оборудованные скворечники, были укреплены сооруженные из веток и листьев настоящие домики с отверстиями для входа. Город на ветвях, но живут в нем не птицы, а обезьянолюди. Их было множество. На ветках и в будках скопились, как можно было заключить по размерам, самки и детеныши. Они с любопытством взирали на ту же самую площадку, куда смотрели и мы с лордом Джоном. Сейчас здесь должен был разыграться очередной кровавый спектакль.

Поближе к обрыву находились около двухсот самцов. Многие из них были огромного роста и выглядели очень свирепо. Эту рыжешерстую команду несправедливо было бы назвать бесформенным стадом. Они стояли в ряд, соблюдая какой-то чуть ли не ранжирный порядок. Перед ними застыли, в ожидании казни, несколько низкорослых, но пропорционально сложенных индейцев, их желто-красная кожа сверкала в лучах тропического солнца, как полированная. В кучке краснокожих смертников выделялась долговязая аскетичная фигура белого человека. Его поза со сложенными на груди руками и бессильно опущенной головой выражала крайнее отчаяние. Это был профессор Саммерли. Вокруг несчастных пленников стояло несколько огромных обезьян-охранников, которые пристально наблюдали за тем, чтобы никто не пытался бежать. Немного правее от охраняемой группы у самого обрыва находились еще две фигуры. Если бы не чрезвычайная ситуация, то их можно было бы назвать комическими. Один из них был профессор Челленджер. С его плеч свисали оставшиеся от пиджака лохмотья, рубашка исчезла, борода смешалась с густыми волосами на груди, шляпа пропала, а разросшаяся за время путешествия шевелюра в полном беспорядке трепетала на ветру. Одного дня оказалось достаточно, чтобы превратить высший продукт европейской цивилизации в южноамериканского дикаря. Рядом с ним стоял его теперешний господин, вождь племени обезьянолюдей. Действительно, как сказал лорд Джон, представлял точную копию нашего профессора, за исключением цвета волос. В отличие от жгучего с проседью брюнета-европейца обезьяна-вожак был огненно-рыжей масти. Такая же коренастая фигура, те же огромные плечи, так же свешенные немного впереди корпуса руки, такая же густая широкая борода, сплетенная с мохнатой порослью на выгнутой колесом груди. Отличался только лоб. Покатый, приплюснутый череп обезьяны разительно контрастировал с вертикальной линией лобных костей Homo sapiens. Во всем остальном звериный король представлял великолепную пародию на нашего ученого. Все это долго описывать. Но, увидев их, я ухватил сходство в одно мгновение, и тут же мое внимание переключилось на драматические события, которые разыгрались в следующую минуту. Две здоровых обезьяны выбрали из группы одного индейца и поволокли к обрыву. Вожак, подняв лапу, дал сигнал. Звери вдвоем схватили человека, один за руки, другой за ноги и, три аза раскачав его взад-вперед, швырнули в пропасть. Они сделали это с такой силой, что бедняга прежде, чем полететь вниз, успел в воздухе описать огромную дугу. Когда он исчез из поля зрения, вся толпа обезьян бросилась к краю обрыва и на несколько секунд замерла в молчаливом восторге. Потом атмосфера заполнилась дикими криками их ликования. Они подпрыгивали, высоко взметая над головой мохнатые руки с длинными как грабли пальцами, визжали, стонали, на радостях тузили друг друга кулаками, потом понемногу угомонились и опять выстроились в шеренгу, ожидая команды для броска новой жертвы. Ею оказался профессор Саммерли. Два чудовища схватили его за руки и грубо потащили к краю площадки. Он пытался отбиваться, при этом походил на слабого цыпленка, которого тянут из клетки, чтобы перерезать горло. Челленджер, повернувшись к своему двойнику, неистово жестикулируя, взывал, упрашивал, заклинал того пощадить его товарища. Но вожак казался неумолимым. Грубо оттолкнув профессора, он совсем по-человечески отрицательно помотал головой, — и это оказалось последним сознательным жестом в его жизни. Грянул выстрел из винтовки лорда Джона, и убитый наповал обезьяний король грохнулся наземь.

— Стреляй! Стреляй! — прокричал лорд Рокстон. — Бей прямо в толпу! В скопище! Шмаляй, дружок, не жалей ни их ни патронов. Бей без остановки!