Затерянный остров

Она вскочила и, раскинув руки, бросилась к нему, сияя от счастья и нежности. Не говоря больше ни слова, они прижались друг к другу. Это было настоящее возвращение. О чем гадать, она уже сейчас его жена.

Потом они сели на веранде, пожирая друг друга глазами.

— Я хотела возмутиться, — воскликнула Марджери, улыбаясь сквозь пелену слез, — что ты не дал мне знать, когда приедешь, а потом поняла, как это глупо. Разумеется, ты не мог предупредить. И прости, что не узнала тебя сразу. Дурочка, да? Но я едва проснулась, а ты ведь теперь выглядишь совсем другим…

— Да, знаю. Настоящий оборванец.

— Нет, совсем нет, хотя немного пообносился, что есть, то есть. Но я не об этом. Ты сильно похудел, загорел и смотришь иначе. Не могу объяснить, не сейчас по крайней мере. Ну, рассказывай, прошу тебя, не томи! Знал бы ты, как я беспокоилась! Нет, это уже не имеет значения! Рассказывай…

— История долгая… — неуверенно начал Уильям.

— Нет, долгую историю сейчас не нужно. Оставим на потом, хорошо? Как все разрешилось с островом? Вы нашли его? А эту, как ее…

— Смоляную обманку? Да, нашли. И остров нашли, и руду. А потом выяснилось, что остров уже принадлежит Чили, и почти одновременно с нами туда прибыла яхта с человеком, получившим у чилийского правительства концессию на разработку. Полный провал. Подробности расскажу потом. Но сперва нас арестовали и посадили на чилийский крейсер, который затем доставил нас на остров Пасхи. И там скончался коммандер.

— Уильям, нет! Коммандер…

Он вкратце рассказал, что произошло. Марджери с коммандером с самого начала симпатизировали друг другу, и известие стало для нее тяжелым ударом.

— Так что, как видишь, — подытожил Уильям невесело, — все закончилось печально. Мы потеряли коммандера, который никогда не приехал бы сюда, если бы не я…

— Да, но он сам захотел поехать. Ему здесь нравилось! Он говорил мне. Не казнись, твоей вины тут нет.

— Может быть, только его все равно не вернуть. А остров и руду мы прошляпили, потратили деньги и время впустую. Хоть Рамсботтом и не предъявляет претензий, мне все равно совестно. И я больше не могу позволить себе прожигать жизнь. Нужно ехать домой и заняться солодильней. Утром отошлю телеграмму управляющему, узнаю, как обстоят дела.

— Когда ты едешь?

— Хотелось бы с первым же пароходом.

— На следующей неделе придет судно из Сан-Франциско, но, наверное, быстрее будет другим путем, через Америку.

— Марджери! — воскликнул Уильям, беря ее за руки. — Поедем со мной! Давай поженимся и уедем домой вместе!

— Уильям! — зарделась она. — Ты всерьез?

— Да, конечно.

— Ты вправду хочешь взять меня в жены?

— Да.

— Но, Уильям… Я не могу не спросить — ты любишь меня?

— Да.

— Тогда я согласна, потому что тоже люблю тебя — с самого начала, еще до того, как ты заболел. Вот.

— А как же твой дом здесь? — спросил Уильям чуть погодя. — Что нам делать? Я действительно хотел бы уехать как можно скорее, даже теперь.

— Но ведь и я тоже. Хоть сейчас. В таком случае, что мешает нам сесть на ближайший пароход? Если не возражаешь, я предпочла бы сперва заглянуть в Веллингтон — уладить там пару дел — и, Уильям, давай поженимся там, в Веллингтоне? Тогда можно плыть домой оттуда, это будет чудесное путешествие. Да, пожалуйста, давай так и сделаем!

— Хорошо. Но что делать с пансионом?

— Я его продам. Ко мне уже обращались с предложениями. Завтра же и продам. Ох, как все скоропалительно — однако мне нравится. Совершенное сумасбродство. Уильям, я в полном восторге! А ты?

— И я. — «Неужто?» — усомнился внутренний голос. — Но я должен предостеречь тебя, Марджери. Дома тебе может показаться скучновато — скучнее, чем ты думаешь, — а мне придется работать в поте лица, я совсем небогат.

— Ну что за глупости… Единственная по-настоящему глупая мысль, которую я от тебя слышала. Богат ты или беден, какая разница? И скучно не будет, будет замечательно, я знаю. Я столько об этом думала, пока ты был в отъезде, — представляла, чем займусь. Нет, Уильям, мне никогда не будет скучно, разве что тебе временами… Не возражай, я знаю, о чем говорю. Я не блещу ни умом, ни остроумием, так что дома твои чувства ко мне могут измениться. Хотя надеюсь, что нет, — добавила она с трогательной надеждой.

Уильям принялся уверять, что ни в коем случае не разочаруется. Избавившись от опасений, Марджери нагородила столько планов, что у Уильяма голова пошла кругом: предстояло сделать то, это и еще вот это, а времени до отъезда оставалось всего ничего. Уильям слушал, кивал и улыбался, не отказываясь, но и не загораясь ее энтузиазмом. У него просто теплело на душе при мысли о том, какое счастье он подарил человеку.

Два дня спустя Рамсботтом попросился в попутчики.

— Если я буду мешать, скажите прямо. Не буду? Вот и отлично. Меня это более чем устраивает. Я прослежу, чтобы вы благополучно поженились, и взгляну одним глазком на Новую Зеландию…

— А мы накормим вас в Веллингтоне здоровой пищей! — пропела Марджери.