Затерявшийся в кольце бульваров

Они прошли через тройной контроль. Сначала двое громил на улице, затем двое возле металлодетектора с пробором на голове и с прибором в руках, наконец, стоящие шпалерами путаны, сначала с интересом поднимавшие головы, но потом, видя, что Дорин не один, терявшие всякий интерес к нему. Одна, правда, продолжала вызывающе глазеть на Лену и Андрея, очевидно намекая, что может быть полезной обоим.

За шестисотрублевые билеты давали только один какой-нибудь напиток – бокал вина, рюмку коньяка или чашечку кофе. Дорину, который еще сегодня бродил по парку в поисках пустых бутылок, такая трата рвала душу, но он сдерживал себя, чтобы не схватить Лену за руку, понимая, что не прав.

– По-моему, мы здесь единственная пара, – сказала Андреевская, оглядев зал, – во всяком случае, особи мужского пола явно в преобладающем числе.

Зал был действительно декорирован в духе русских сказок. Наверное, приход Дорина и Лены совпал с короткой паузой в представлении, потому что, стоило им присесть, как на помост посреди зала вышла невысокая приятная девушка с длинными светлыми волосами и под ноктюрн Шопена (это Лена узнала мелодию) начала, страдая, раздеваться. Или раздеваться, страдая.

Дорин заказал себе безалкогольную «Пина-Коладу» (все-таки за рулем), а Лена – любимую «Маргариту».

– Как будем искать Митю? – спросила она.

Похоже, Андреевская немного злилась, атмосфера в клубе чем-то напоминала ей квартал Красных фонарей в Амстердаме, только здесь вместо марихуаны пахло обычным табаком. А так – тот же тяжелый, почти осязаемый запах чего-то вязко-грязного. Или она просто ревновала Андрея к этим девицам, просто так – он не давал никакого повода, просто звериным бабьим инстинктом ощущая опасность. Она сразу согласилась поехать сюда, а теперь жалела об этом, нужно было отпустить Андрея одного, а самой остаться дома.

– Правильно, – ответил он, оглядывая зал, – ловить на живца. Эй, молодой человек, – остановил он пробегающего официанта, – когда будет выступать девушка по имени Эллери?

– Через два номера.

– Надеюсь, что наш друг Вол к этому моменту окажется в зале, – констатировал Дорин.

Девицы, отработав свои номера, спускались в зал и танцевали перед столиками, вымогая деньги. Народ охотно закладывал им за оставшуюся на ноге резинку купюры, они меняли диспозицию, и все начиналось снова.

– Сегодня, надеюсь, мы разберемся с Волом. А завтра – Дудоладов, визит к Маркизу и надо съездить к трем вокзалам, поискать старичка – Божьего одуванчика. – Дорин посмотрел на Лену. – Я не верю, что это он сам все со мной проделал, сил не хватило бы, но кого-то он впустил в дом, что-то мне подсыпал. Должен знать кое-что.

На помосте несколько неожиданная для наших северных краев и волшебных сказок мулатка разбрасывала детали своего туалета по расставленным в зале столикам. Счастливые обладатели этих деталей с гордостью хвастались перед своими соседями. Трусики достались высокому, крепкому парню, который сидел за соседним столиком один. Он брезгливо поморщился, хотел сбросить их на пол, но оглянулся по сторонам, увидел, как «правильно» вести себя в подобной ситуации, и тоже продемонстрировал всем свой «приз».

– А следующим пунктом моего завтрашнего похода, – Дорин смотрел на здоровяка, но явно было, что он его не видит. Парень вдруг протянул к нему трусики, – будут ребята, которые меня били. Где-то должен быть телефон немого, он меня выведет на этих бедолаг.

– К тебе обращаются, Андрей, – прервала его Лена, – видишь, человек от сердца отрывает.

Дорин взглянул на здоровяка, не понимая, взял трусики, осознал наконец, что это такое, и автоматическим движением бросил себе за спину.

– Знаешь, очень хочется понять, как они оказались раньше меня в этом переулке. Я ведь первый ушел, они там, на станции еще какое-то время оставались, я из-за угла повернул – они уже стоят.

Проходящий мимо официант поднял деталь туалета, укоризненно покачал головой. Здоровенный парень, отдавший «деталь» Андрею, извиняясь, развел руками.

– Эллери, Эллери, – вдруг понеслось по залу.

– Что это за страшная куртка сегодня была на тебе? – спросила Андреевская, внимательно глядя на помост.

– Почему «страшная»? – удивился Дорин. – Вчера всем колхозом парадно-выходной костюм подбирали.

Он тоже повернулся к помосту, и Лена увидела его затылок. Ей так захотелось сейчас врезать по этому любимому затылку. Как он смеет смотреть на какую-то другую женщину в ее присутствии? Даже если та хороша? Тем более если она хороша?

А Эллери была хороша. Тонкая талия, массивная, но совершенно не отвисшая грудь, замечательная матовая кожа. А глаза… А как она двигается… Для своего номера Эллери или ее режиссер выбрали какую-то очень знакомую джазовую мелодию, и то, что она делала под эту музыку, нельзя было назвать просто стриптизом, красивым показом красивого тела. Скорее это была маленькая балетная миниатюра или драма, повествующая о том, как из обычной, красивой, но обычной женщины, вдруг прорывается что-то такое первозданное, необузданное, всепобеждающее.