Затертые во льдах Гренландии

- Погоди, имей терпение. Весной огромные ледяные поля с вмёрзшими в них кораблями пришли в движение, принявшись дрейфовать вместе с ними. Припасы закончились. Большая часть консервных банок, закупленных экспедицией у лондонского фабриканта Гольднера, нажившего на этом огромную прибыль, оказалось заполненной… - Томас поднял палец, - обычным песком и опилками. И когда осенью 1847 года льды прибили их к западному побережью острова Кинг-Уильям, началась новая – третья по счёту – голодная зимовка. На кораблях уже свирепствовала цинга. Партия, посланная вглубь материка, пропала бесследно. Им не суждено было вернуться. Возможно, когда-нибудь будут подняты со дна остатки затонувших «Эребуса» и «Террора». И будет найдено точное место, где похоронен капитан Джон Франклин, погибший на пороге открытия географической загадки Северо-западного прохода. Вот, почему наш корабль был назван в его честь.

- А причём тут наша экспедиция?

- Кто его знает… - лукаво подмигнул Томас. – Может, и нам будет суждено остаться в этих льдах навсегда.

- Типун тебе на язык, - обозлился Эрвин, расценив шутку старшего товарища, как некое знамение свыше. – Лучше расскажи о «Каботе» капитана Леблана. Почему его так назвали?

- Об этом тебе расскажет Константин. Он имеет на это гораздо больше прав, поскольку являлся членом погибшей команды. Но я слышу возвращение проводников, так что историю мореплавателя Джона Кабота, тёзки Франклина, ходившего по северным морям в пятнадцатом веке, придётся отложить до завтра. Константин, ты не против? Завтра за ужином, когда уже будем в поле зрения снежных дюн, продолжишь нашу беседу. Эрвину необходимо знать историю кораблей и научных открытий, чтобы, вернувшись к своей девушке, было что рассказать.

- Отчего и нет? – улыбнулся русский. – О Джоне Каботе мне так же известно, как и о Франклине. Чем смогу – поделюсь.

В это время в узкий лаз иглу протиснулся один из проводников. По выражению его цветущего лица сразу стало ясно, что охота удалась.

- Кого подстрелили? – выбираясь за ним наружу к костру, спросил Кирк по-эскимосски. Парень поднял вверх двух связанных за лапы зайцев, второй рукой потряс в воздухе тремя полярными совами.

- Ого! – восхитился Эрвин. – Патронов не жалели!

- В этом случае как раз заряды пригодились как нельзя кстати, - перевёл Кирк. – Они говорят, что отошли на лыжах километров на пять вперёд, туда, где виднеются замеченные нами дюны. Кое-где под снегом торчат кустарники, вот совы там и обосновались. А зайцев подстрелили уже на обратном пути. Выскочили прямо из-под снега. Ни одного лишнего выстрела – всё в цель.

- Значит, на пару дней свежим мясом мы обеспечены, - заключил Тансен. – Сейчас всем спать. Завтра будем уже возле холмов. Посмотрим, что они собой представляют.

На том и решили.

********

Томас в тот вечер записал:

«Первая неделя похода закончилась. Ночуем в двух смежных иглу. Есть свежая зайчатина и мясо птиц. Будет ли и дальше охота столь удачной, неизвестно. Проводники в этой части острова никогда не бывали. Мы – первые из европейцев, кто добрались сюда через перевал Делонга. Группа Нансена, посещавшая Гренландию прежде нас, шла другим маршрутом. Сегодня подошли вплотную к снежным дюнам. Завтра пересечём их, заодно определив, что они собой представляют под шапками. Наш юный Эрвин поёт по вечерам. Насытившись горячим ужином, парень развлекает нас песнями своей родины, иногда печальными, но по большей частью задорными. Поднял настроение. Патроны бережём, их у нас две дюжины на два месяца…».

Утром, наскоро умывшись снегом, позавтракав и свернув лагерь, путешественники отправились к снежным возвышенностям. По мере приближения холмы стали расти на их глазах, превратившись из дюн в довольно крупные нагромождения снега. Льда здесь было мало. Стали попадаться торчащие из снега кустарники, вокруг которых цепочками виднелись следы зайцев, песцов и куропаток. Одна цепочка следа указывала на принадлежность одинокому волку, отбившемуся, видимо, от основной стаи. Где-то могла быть и сама стая, а это уже тревожило.

- Будем подниматься на холмы, - увлекая за собой товарищей, пошёл вперёд Тансен. Проводники шли по бокам, держа ружья на изготовку. Следом поднимались Константин, Кирк и Эрвин. Томас замыкал шествие.

Первый из четырёх холмов, самый высокий, они преодолели за полчаса. Поднявшись на вершину, путники застыли в изумлении, не веря своим глазам.

Это был не хребет. Это был даже не перевал. Это были обычные снежные холмы, разбросанные в этом районе острова, но то, что полярники увидели за ними, по существу, не вязалось ни с какой логикой.

Громадная территория была сплошь свободна от льда.