Затянутое королевство: Приговор Лазаря

Ответ Избранного Кузней был краток:

– Ага.

И Польдаар к такому привык.

– Ясно… Кто-то не в духе и не хочет разговаривать. Я понял. Может, тогда ты мне составишь компанию, Уэйн?

– С радостью. О чём ты хочешь поговорить?

Он сел рядом с Польдааром, облокотившись на ствол дерева, и вытащил из подсумка маленькую ракушку-талисман. Загадочный спаситель Равуса методично перекатывал её между пальцами, аки монету.

– Я готов обсудить любую тему.

– Как тебе сражалось с шарфом на голове? И сразу ещё один вопрос. Почему именно шарф?

– У меня был капюшон с маской, но те здорово повредились в битве. Видишь ли, я наткнулся на отряд разбойников по дороге в Гуло. Один клинок мне чуть было в глаз не угодил, и после победы в нечестном бою мне пришлось шустро соображать. Ничего, кроме шарфа, не годилось на роль маски. Покупать что-то у местных бронников я не стал, потому как денег мало. Надо самому есть и кормить моего верного скакуна. Я бы, наверное, так и ходил в обмотках с торчащими во все стороны волосами, если бы не твой подарок. Спасибо, Польдаар.

– Не за что. Твой поступок заслуживает большей награды.

Слова любезного ильгала застали Уэйна врасплох – у него спёрло дыхание.

– В чём дело? Тебе тяжело дышать?

– Нет, просто… Я не привык к такой доброте. Редко её встречаю.

Он убрал ракушку в подсумок и высказал свою точку зрения:

– Награда – это не главное. Истинный подвиг мерит следующая за ним слава. Герой всегда идёт на риск. Например, он сражается с чудовищем… И что он получает в итоге? Самые красивые женщины мечтают разделить с ним ложе, богачи хотят одарить златом и серебром, ибо, по их мнению, бронза – это металл бедняков и кузнецов. А Короли? Они обещают подарить герою высокий титул и земли. Всё это не имеет значения. Главное – это песнь простого народа, несущая память о подвиге сквозь века. Я абсолютно уверен, что про короля Лавгута будут петь ещё сотни лет. И я тоже так хочу… Таким образом человек живёт вечно и вдохновляет остальных. Подвиг передаётся по миру…

– Ты практически слово в слово повторил свою речь, – нежданно вклинился Равус. – Серьёзно, пацан? Ты думаешь, мы идиоты?

Гневно приподняв брови, Вал’Гавсми облокотился на стальную длань. Он будто требовал ответа – держал невыносимую паузу и ждал, всматриваясь во тьму, таившую лик сладкоголосого парня под фиолетовым капюшоном. И когда стало ясно, что истина не высвободится по доброй воле, Равус сделал всё сам:

– Мать его гнать… Всё, больше ждать не хочу. Ты Уэйн Непрощённый Айнроус – старший сын Салливана Айнроуса Рассудительного, именуемого первым. Ты принц Тсандера, изгнанный собственным отцом по неизвестной причине.

– Чего? – всхлипнул Польдаар и уставился на Уэйна. – Ты принц?

Не в силах лгать сопартийцам, сын Короля взялся за капюшон.

– Это так очевидно, Равус?

– Да! Ещё как очевидно! Ты даже не пытаешься, пацан. Взял и повторил свою речь, которую зачитывал перед Салливаном. Я оскорблён. Как будто я идиот какой-то…

И Уэйн наконец показал себя. Рядом с Джуно и Вал’Гавсми сидел статный молодой человек двадцати пяти лет с каштановыми волосами до плеч. Волнистые, словно ветви плакучей ивы, они подчёркивали его подбородок с ямочкой и высокие скулы, несущие молву о своей неоспоримой причастности к королевскому роду. Как каждый уроженец Тсандера, молодой Айнроус обладал белой кожей с лёгким румянцем. Даже самые хмурые зимы казалась ей безобидной шуткой, а палящее солнце могло в одночасье покрыть её загаром. Эти детали обозначил Равус.

Польдаар же подметил другие.

Прямой нос изгнанного наследника, не тронутый ни боевой травмой, ни жалкой царапиной, говорил либо о беззаботной жизни принца, либо о его невероятных навыках воина, а голубые глаза, прекрасные, словно кристально чистые воды горного ручья, могли бы покорить сердце любой женщины. Жаль только, Уэйн пока не отыскал подходящую.

– Каков красавец, – подытожил ильгала. – Истинный новый гин!

– Я не хотел оскорбить вас моей жалкой тайной. Особенно тебя, Равус. Я прошу прощения. Когда я начинаю говорить о своей жизненной цели, меня немного заносит и случается конфуз.

– Конфуз не то слово, – отметил Избранный Кузней. – Но давайте не будем тратить время на бессмысленные замечания? Какова твоя история, сын короля? Говори же…

– Он прав, – присоединился Польдаар. – Ты ведь можешь поделиться с такими же изгнанниками, как и ты сам. Мы одинаковые. Нам не ведать собственных земель, не ведать божьей семьи, честной работы и людского признания. Нам не стать купцами, ремесленниками и теми, чей труд не обременён кровью. И нам не заслужить доверия простого народа. Когда на тебе метка, для него ты второго сорта.

Айнроус вдохновился речами человека-амфибии. Он показал метку на шее, и вмиг его басистый голос поглотила печаль.