Затянутость во времени. Документальная повесть о событиях второй чеченской кампании

Подстраховав друг друга, вошли. Две небольшие комнатки, земляной пол. В одной из комнат стоит старый растрескавшийся стол с рваной, но чистой клеенкой, на которой аккуратно разложены алюминиевые миски, кружки и ложки, в углу железная печка. В другой комнате стоял деревянный топчан, аккуратно заправленный рваным одеялом. Если бы здесь был беспорядок и грязь, то, несомненно, это жилье принадлежало бы какому-то местному алкашу, но кругом была максимально возможная чистота. Если не считать разбросанных по всему детских игрушек. Про такие Денис только читал в книжках про дореволюционную жизнь, но сам еще не видел. Поставив автомат на предохранитель, и забросив его на плечо, но нагнулся и поднял одну из них. Это была детская машинка, грубо вырезанная из куска дерева. Кругляши, изображавшие колеса, прибиты гвоздями. Рядом валялось безобразное подобие лошадки.

– Да-а! Такого я еще, точно, не видел, – пораженно протянул Николаев, – Интересно, кто ж здесь жил?

– Денис, знаешь кто? – весело затараторил Пашка, вертя в руках уродливую куклу, – Наверное, папа Карло!

– О! Да ты даже классику вспомнил! Не зря я твоим воспитанием занимался. Только скорей не папа Карло тут жил, а Урфин Джус.

– Это кто?

– Потом, как- нибудь. Я эту сказочку тебе на ночь расскажу. Потопали отсюда.

Они вышли на улицу. Пашка держал в руках какую-то тряпку ярко-зеленого цвета, прихваченную в доме.

– Это еще зачем?

– Косынку себе сейчас сделаю. Ты ж мне не дал.

Действительно, когда Николаев хитростью выманил у жлоба-старшины кусок ткани чёрного цвета, и стал, собрав всех вокруг себя, рвать ее на косынки, то досталось всем, кроме Пашки. Он по своему обыкновению где-то спал и Денис, хоть и Святой, но про него просто забыл. Теперь все в косынках, только Павлик гордо выделялся непокрытой, курчавой головой.

– Ладно, давай помогу.

Косынка не получилась, но повязка вышла ничего.

– Ну, ты Паша, теперь как доблестный воин ислама – весь ярко-зеленый. Ладно, походи пока так, что-нибудь придумаем. Пошли вон той улочкой пройдем и домой. Пацаны должны уже крест Ромке закончить. Перекусим и пойдем ставить.

Они уже дошли к «своему» дому, как вдруг их остановил резкий оклик.

– Стоять! Оружие на землю!

Слева из кустов на них был направлен ствол автомата. Они дружно остановились, как вкапанные и не шевелились. Обладателя ствола было не видно. У Святого в голове вихрем пронеслась мысль: «Это не духи! С какой радости чичикам их останавливать и орать тут на все село. Они бы шмальнули по ним, забрали бы оружие и боеприпасы, и деру. Значит наши, пошутить решили. Ну, юмористы-сатирики, блин!» но все же дергаться против ствола было бы глупо.

– Ты чего, охренел? – заорал Николаев, – Ты кому это сказал? Ты! А ну вылезай, урод!

Кусты шевельнулись, и теперь можно было увидеть, что у обладателя ствола на голове была защитная сфера, а под сферой довольно упитанная славянская морда. Внимание Николаева привлекло какое-то движение. И он увидел, что за кустами, через огород, перебежками приближается несколько фигур с оружием, со сферами на головах, в новеньких, чистеньких камуфляжах и черных бронежелетах.

– Так вы менты! Блин, совсем опустоголовели!

Кусты еще раз шевельнулись, и оттуда донеслось:

– А вы кто?

– Да ты кто такой, чтоб меня спрашивать? Вы все, что тут делаете? В войнушку играете? Освободители хреновы!

Кусты раздвинулись, затрещали, и оттуда вышел рослый ВВешник, поднес к губам маленькую рацию, прикрепленную к плечу, и стал что-то бубнить. Вскоре из кустов повылезало еще несколько человек, затем из-за поворота выехал БТР, на броне которого важно восседал некий чин. Когда машина остановилась, чин спешился и вальяжно приблизился к разведчикам.

– Кто такие? – хорошо поставленным ментовским голосом спросил он. У него была точно такая же экипировка, как у его подчиненных. Только начищенные до блеска ботинки, лишь кое-где припавшие пылью, и новенький, явно еще не стреляный автомат выдавали в нем крупную тыловую крысу. Его вид составлял разительный контраст с разведчиками. Хэбэ со следами крови и копоти, ботинки с въевшейся грязью и пропыленные косынки.

Эта ситуация бесила Николаева.

– Охренели, тупоголовые! Мы здесь уже третьи сутки паримся! А они тут тренируются! Перебежками бегают! «Стоять – сидеть – лежать» отрабатывают.

– Да чего ты завелся? – совсем миролюбиво заговорил чин, – Нам сказали, что в селе никого нет.

– Нет? Здесь есть все, кроме духов и Ромки-полдуна. Мы тут ребят своих ложим, а они… Вояки хреновы.

– Я командир группы, – гордо произнес чин, не удержался и, расправив плечи, обвел покровительственным взором свое войско. – Получили приказ зачистить населенный пункт Белготой. Входим и видим двух вооруженных людей, у одного из которых на голове повязка цвета исламского флага.

– Тьфу ты! Входим – видим, – передразнил его Святой, одной рукой стягивая с Пашки повязку и запихивая ему в карман. – А вон бешки стоят – видели? А вон и вон видно танчики. Входим – видим. Ладно, пошли я вас к взводному отведу.

– Постойте, так вы кто?

– Я уже объяснил.

– К какому взводному?