Затянувшееся послесловие

– Мы не властны над временем, – убежденно произнес он, – но и оно не властно над нашими воспоминаниями. Для меня ты навсегда та молодая Тамара, которую я впервые увидел в батумской гостинице «Интурист». Ты знаешь, что вызывает у меня грусть? Две такие гостиницы, однаковые, похожие друг на друга, были построены в Баку и в Батуми. Бакинская гостиница была просто легендой города. Ее стали называть «Старым Интуристом», после того как построили на набережной рядом с домом правительства «Новый Интурист». В «Старом Интуристе» останавливались почти все выдающиеся люди, когда-либо приезжавшие в Баку в середине прошлого века. Туда ездили обедать все известные люди города, там назначались свидания и деловые встречи, там играл лучший джазовый оркестр. А когда наступили новые времена, отель просто снесли, построив на его месте обычную бетонную коробку. И сейчас лучшие воспоминания об этой гостинице остались только в Батуми, где сохранилось аналогичное здание, как две капли воды похожее на наш «Старый Интурист».

– Грустная история, – согласилась Тамара. – Странно, что ты ни разу не приглашал меня ни в Баку, ни в Москву, ни в Рим. Ну, в Рим – понятно, нельзя. Там твоя семья. А в другие места ты мог бы меня пригласить.

– Считай, что я уже пригласил.

– После того, как я напросилась?

– Нет. После того, как ты снова мне помогла.

– Тогда еще через десять лет, – улыбнулась она. Кажется, на ее глазах были слезы. – Иногда ты появляешься в моей жизни для того, чтобы напомнить мне мою молодость. Это были счастливые воспоминания, господин эксперт. И я благодарна тебе за них. – Она поцеловала его в голову. – А теперь уходи, иначе я расплачусь, а это будет просто неприлично. В конце концов, я на службе.

– До свидания, – сказал он, выходя из салона.

– До встречи! – крикнула она ему на прощание.

Он пошел в свой отель. И услышал ее возглас за спиной. Обернулся. Она вышла из автомобиля и спешила за ним следом.

– Я подумала, что до менопаузы мне еще далеко, – сказала она, чуть задыхаясь, – да и ты, кажется, в неплохой форме. Может, действительно приедешь через десять лет, когда я превращусь в дряхлую развалину, а ты будешь противным плешивым стариком.

– Я уже сейчас плешивый, – пробормотал он.

– Именно поэтому я решила остаться, – прошептала она. – Только ничего не спрашивай. Кивни мне, если ты не возражаешь.

– Сейчас я начну кивать как китайский болванчик, – пообещал он. – И знаешь – ты совсем не такая старая, какой кажешься с первого взгляда.

– Хам, – радостно произнесла она. – Вам никто не говорил, что вы настоящий хам, господин эксперт?

Глава 11

Утром Дронго вылетел в Париж через Франкфурт. В полдень он уже был в Париже, в аэропорту имени Шарля де Голля. После реконструкции аэропорт стал значительно больше, в нем теперь было шесть терминалов, но прежняя неупорядоченность и неразбериха, на удивление, остались, словно перейдя сюда из прежнего старого аэропорта.

Еще из Франкфурта Дронго позвонил Горчилину, чтобы узнать номер телефона советника российского посольства, и теперь звонил по номеру, который продиктовал ему Горчилин. Но его телефонный звонок был безуспешным. Ему никто не ответил. Прибыв в Париж, эксперт снова позвонил по этому номеру. И снова никто не ответил. Это был домашний номер Субботина. Сегодня суббота, и посольство не работало; следовательно, утром советник должен был быть дома. Но домашний упрямо не отвечал. Дронго набрал номер мобильного телефона Субботина и услышал, что он отключен.

Взяв такси, он поехал в отель «Лотти», в котором часто останавливался во время своих приездов в Париж. Отель был расположен в исключительно удобном месте, напротив сада Тюильри, в нескольких минутах ходьбы от Лувра, на улице Кастильон. Напротив находился знаменитный «Мерис», в котором так любила останавливаться российская элита позапрошлого века, включая царских особ и известных меценатов. От «Лотти» можно было чуть ли не за одну минуту дойти до Вандомской площади, на которой располагался не менее известный «Ритц», который обессмертили сначала Коко Шанель, затем Хемингуэй, а уже в конце века – принцесса Диана и ее пылкий возлюбленный, трагические погибшие в тоннеле недалеко от Эйфелевой башни.