Затянувшийся блицкриг. Почему Германия проиграла войну

Еще перед войной стало ясно, что сплотить представителей немецкого генералитета и повести их за собой против диктатора невозможно. Этому в значительной степени мешали те внешние и внутриполитические успехи, которые приветствовались всем народом. Поэтому те лица, которые на фоне этих успехов пытались противодействовать новому режиму, устранялись без всякого труда.

Если бы в то время были разработаны какие-либо широкие планы антиправительственных действий, предусматривавшие даже участие войск, то они все равно — при условии, что их проводила бы лишь часть Вооруженных сил, — были бы, по-моему, обречены на провал, так как весьма сомнительно, чтобы войска вообще стали участвовать в подобных предприятиях. Я уверен, что подобные одиночные выступления, не найдя отклика в широких массах народа, потерпели бы крах, как это было, например, во время Капповского путча, разгромленного в результате решительных действий рабочего класса.

Таким образом, если перед войной перспективы изменения формы правления или по крайней мере методов правления путем привлечения на свою сторону армии были уже чрезвычайно незначительными, то с началом войны они совершенно исчезли. В первые годы войны развитие событий на фронтах полностью исключило всякую возможность для выступления против политики Гитлера и методов его руководства.

Предпринимавшиеся в последующий период разными дальновидными военными деятелями одиночные попытки что-либо изменить в существующем строе приводили этих генералов либо к отставке, либо к аресту. Военное воспитание и солдатские традиции в сочетании с отсутствием, ввиду большой растянутости фронтов, у высших военных руководителей возможности поддерживать друг с другом тесную связь делали подобное общее выступление абсолютно неосуществимым. Да и, кроме того, трудно сказать, какое действие возымело бы оно на Гитлера.

Все вышесказанное, однако, отнюдь не означает того, что все планы и решения Гитлера принимались его ближайшими сотрудниками или командующими действующей армии и групп армий без возражений. В чрезвычайно жарких спорах, часто переходивших в своих отдельных моментах границы дозволенного в отношении главы государства, начальник немецкого Генерального штаба и начальник Главного штаба Вооруженных сил, а также представители авиации и флота, которых зачастую поддерживали вызванные на доклад командующие группами армий, воздушными флотами и в особенности вызванные с фронта офицеры, вели острую, склонявшуюся порой к сарказму борьбу с Гитлером по поводу его решений оперативного, организационного, военно-экономического и снабженческого характера. При этом они без всяких прикрас информировали Гитлера о действительной обстановке в тылу и на фронтах. Он выслушивал эти информации, как правило, очень охотно, но, к всеобщему разочарованию, они никогда не приводили к изменению принятого им однажды решения. Правда, Гитлер пытался устранять некоторые вскрытые недостатки и неполадки, однако выводы, которые он делал из этих дискуссий, касались в основном больше вопросов личного порядка, нежели существа дела.

Всякий начальник или командующий, который вызывал у Гитлера сомнение относительно своих способностей проводить в жизнь его решения, исчезал, и вместо него назначался человек, к которому Гитлер питал больше доверия. Так, поколение высших военачальников типа Браухича, Гальдера, Вицлебена, Бока, Листа, Лееба и других (я уж не говорю о таких, как Фрич и Бек), выросшее и получившее большой опыт еще в Первую мировую войну и в годы, предшествовавшие Второй мировой войне, постепенно вытеснялось поколением новых военачальников, о которых Гитлер думал, что они будут с непоколебимой твердостью и в самой неблагоприятной обстановке проводить в жизнь его оперативные планы, часто находившиеся в вопиющем противоречии со всякими оперативными принципами. Такие люди, как Модель, Роммель, Шёрнер, Рендулич и другие, все больше и больше выдвигались на первый план. Это были, разумеется, испытанные общевойсковые военачальники, закаленные в тяжелые годы борьбы с превосходящими силами противника, но они всегда были только выдающимися командирами, а не полководцами. Чтобы поддержать рушившееся здание фронтов, их гоняли с одного участка на другой, туда, где складывалась наиболее угрожающая обстановка, пока многие из них, наконец, не выходили из строя, не выдержав ни физически, ни морально возложенных на их плечи забот.