Затянувшийся полёт

– Вы знаете, вчера я заметил кое-какие нестыковки в том, что мне доложили. И собирался заняться этим сегодня. Но ваша информация добавляет новые вопросы. У вас есть какие-нибудь соображения? Кто мог бы хотеть вас подставить?

– Боюсь, что подставить собирались не меня, а как раз вас! – ответил уже успевший прийти к кое-каким выводам Воронов.

– Меня? Каким-же образом?

– Смотрите сами. Группа получает приказ выйти с таким расчетом, чтобы столкнуться со мной. Каких действий в такой ситуации от меня ожидал человек, ознакомившийся с докладом Никифорова? Верно, активных телодвижений!

– И этот расчет полностью оправдался! – укоризненно качая головой, заметил Берия.

– Не полностью! Я оказался слишком резвым, а опергруппа – недостаточно подготовленной. И не просто опергруппа, а усиленная, вы не обратили внимание на эту подробность? Восемь человек вместо обычных четырех. Только для того, чтобы арестовать беззащитную девушку?

– Да, действительно, – согласился с последним доводом Лаврентий Павлович. – Но чем же тогда, по вашему, должно было закончиться дело?

– Скорее всего они рассчитывали, что в результате столкновения я буду убит или ранен и арестован.

– Почему же они не подстраховались на случай неудачи? Так серьезные люди не работают, – возразил Берия.

– Видимо, считали, что при таком соотношении сил у меня нет шансов. Или же просто не успели. Операция явно готовилась в спешке.

– Так… Преступникам было известно, что вы близки к товарищу Сталину, – руководитель органов быстро "въехал" в ситуацию. – И в случае вашей гибели тот, не доверяя, естественно, мне, проводит расследование своими силами. И быстро узнает, что группа выполняла мое личное распоряжение. Да, могла бы быть неприятная ситуация.

– Ну и слова вы выбираете, Лаврентий Павлович! Утрата доверия Сталина – ситуация гораздо более, чем неприятная. Этого, видимо, и добивались заговорщики. А я, получается, тут вообще не при чем, просто удобная разменная фигура, – подытожил Андрей.

Берия кивнул головой:

– Логично. Давайте узнаем, что может сказать по этому поводу старший опергруппы, – он потянулся к телефонной трубке.

– Что??? – Андрей увидел, как по ходу разговора нарком меняется в лице. – Когда?… Причина?… Немедленно выяснить!

Берия положил трубку:

– Лейтенант Кузьмин внезапно скончался сегодня ночью в лазарете внутреннего изолятора НКВД. Вскрытие еще не производили. Врачи считают причиной смерти полученную травму головы.

– Да какая там травма! – возмутился Андрей. – Рассечена кожа на лбу плюс легкое сотрясение как максимум! Заметают следы, гады!

Лаврентий Павлович тяжело посмотрел на него:

– Хорошо сделали, Андрей, что вы прямо с утра ко мне зашли. Я бы вам гибель сотрудника просто так не спустил бы. Теперь мне, конечно, понятно, что здесь совсем другие расклады. Осталось разобраться с тем, кто использовал покойного лейтенанта втемную, а потом ликвидировал. Есть у меня такая кандидатура… Только боюсь, ничего хорошего мы не узнаем, – он снова поднял трубку.

– Немедленно разыскать старшего майора госбезопасности Тереньтьева! Четыре часа назад покинул управление? Выслать опергруппу к нему на дом. И постарайтесь взять живым!

Принесли затребованное наркомом личное дело Тереньтьева и тот погрузился в его изучение. Прошло четверть часа.

– Слушаю! – Берия поднял трубку зазвонившего телефона. – Дома не появлялся? Объявить в розыск!

Еще через пару минут – новый звонок. Нарком молча выслушал сообщение и положил трубку.

– Из МУРа сообщили. В одной из подворотен найден труп мужчины с простреленной головой. При нем документы на имя старшего майора госбезопасности Тереньтьева, – он устало потер глаза. – Вот так и живем. Идите, Андрей, дальше это уже мое дело.

Глава 16.

Товарищ Сталин был разочарован. Товарищ Рычагов тоже. И самым неприятным для Андрея было то, что они имели для этого все основания. Когда Воронов ознакомился с долгожданным ответом американского президента Рузвельта, ему от стыда захотелось разбить свою тупую башку об стену. А все из-за спешки и излишней самоуверенности. Трудно было сообразить, что он не может точно помнить все даты и подробности? Отделаться на первых порах общими пожеланиями и уточнить, тем временем, детали?