Затяжной поворот: история группы «Машина времени»

К Барсукову я поначалу просто пришел на прием, предварительно позвонив в его приемную. Он в итоге подписал нам все необходимые бумаги месяца за два до концерта, а вот Лужков не подписывал до последнего дня. Тем не менее, мы на свой страх и риск все-таки начали установку сцены возле Исторического музея. Потом объявления о нашем концерте на Красной площади, и о том, что он будет бесплатным, пошли по радио, а одобряющей резолюции Юрия Михайловича все не было. Но, в конце концов, московские власти, видимо, поняли, что деваться некуда, народ уже взволнован и лучше акцию разрешить. Мне позвонили из мэрии чуть ли не накануне концерта и сказали: «Ваше письмо подписано. Помощь никакая не нужна?». Я ответил: «Спасибо. Сейчас уже лучше просто не мешайте. Практически все сделано». И участие столичных градоначальников в нашем проекте в результате свелось к тому, что один из заместителей Лужкова потом приехал на юбилей «Машины» и зачитал приветственное письмо от мэра.

Александр Кутиков

Желание отпраздновать день рождения «Машины» на Красной площади было, в определенном смысле, стебом. И осуществили мы его во многом благодаря моему дяде Сергею Николаевичу Красавченко. Одно время он был первым заместителем председателя Верховного Совета, а так же помощником президента Бориса Ельцина. Сергей Николаевич помог нам правильно провести все бумаги, получить вовремя все подписи. Я консультировался у него, как оперативнее преодолевать любые инстанции, к кому из чиновников и с какими формулировками идти, что просить и что реально могут разрешить.

Андрей Макаревич

Когда затея с Красной площадью осуществилась, я подумал, что опять случилось чудо. Изначально, ведь, все казалось абсолютной авантюрой. Из серии: «А почему нет? А где еще?». «Олимпийский» нам не нравился, на Манежной площади концертов не проводилось, про Васильевский спуск я даже не задумывался, там в ту пору еще тоже никаких концертов не организовывали. Ехать на окраинный аэродром в Тушино было не в кайф…

Евгений Маргулис

В тот момент наш говномер перевешивал (помнишь, этот замечательный стих «Пейзаж» у Галича?). Поэтому захотелось на Красную площадь, чтобы уж окончательно получить сатисфакцию у прошлого. Хотя на самом деле нужно было брать «Олимпийский», либо вообще какой-нибудь небольшой зал. Ну, тоже мне народный праздник – «Машине Времени» 300 лет…

Максим Капитановский

В отличие от обычных гастрольных концертов «МВ» для сейшена на Красной площади я никакую аппаратуру специально не заказывал. Тут уже масштаб был слишком крупный, и все технические вопросы решал Кутиков. Аппаратуру нам поставили совместно сразу несколько фирм, и ее параметры по тому времени для России были рекордными. Но свели все на один «машиновский» пульт, к которому я привык.

Пока монтировали технику, я был свободен, и просто наблюдал, что вокруг происходит. За несколько часов до концерта площадь еще оставалась закрытой для публики, а гости группы уже стали подтягиваться. Одним из первых появился Макс Леонидов, приехавший из Питера в Москву утренним поездом. Увидев меня, он тут же поинтересовался: «Макс, слушай, а Мавзолей работает? А то я там никогда не был». Мавзолей, как выяснилось, функционировал, но войти в него практически никто не мог. У входа дежурил строгий мент. Однако, я с ним переговорил, и он нас впустил. Посещение Мавзолея с Максом и стало для меня основным впечатлением того дня.

В мрачную усыпальницу пролетарского вождя мы вошли с Леонидовым вдвоем, и там ему стало дурно. Я вывел позеленевшего Макса на улицу, посадил на бордюр, принес ему воды. Спрашиваю: «Что с тобой?». Он говорит: «Не могу объяснить. Но мне плохо. Сначала подташнивало, а сейчас просто не по себе как-то». Видимо, слишком сильные эмоции испытал…

Что касается самого концерта, то весь вечер я гордился, стоя за пультом «Машины». Поскольку я был постарше всех «машинистов» и зацепил в молодости различные ситуации и неприятности, связанные с диссидентством, антисоветчиной, то прекрасно понимал всю силу текущего момента. На Красной площади началась эпоха темного царства, на ней она и закончилась. Я так и написал потом в своей очередной книжке. Окончательное разрешение на проведение этого концерта добывалось трудно, последний документ подписали буквально за сутки до события. Когда я, до этого, позванивал Макаревичу и интересовался, состоится все-таки концерт или нет, он раздраженно отвечал: «Я сам тебе позвоню, скажу, когда все станет ясно». Никто, ни в чем не был уверен до последнего момента.