Заткнись и улыбнись!

– Фрэнк, пожалуйста, – я сложила руки, как при молитве. – Мне просто нужно с ней поговорить. Это личное…

– Вот как, значит.

– Клянусь, я потом все тебе расскажу! – я незаметно скрестила пальцы на правой руке. – Просто сейчас нет на это времени.

Его карие глаза посмотрели на меня с подозрением.

– Пожалуйста, – произнесла я одними губами.

– Она вряд ли поехала домой после задержания Кальвино, – Фрэнк задумчиво потер щетину. – Скорее всего Рут сейчас находится в полицейском участке и пытается вытащить из клетки твоего дружка.

– Если я туда поеду, то мне все равно не удастся с ней поговорить. Я должна буду дать показания против Кейт и Давида, а значит, проторчу в участке целый день.

– Тебе рано или поздно придется это сделать.

– Знаю, – кивнула я. – Но только не сегодня!

– Ладно, черт с тобой! – сдался Фрэнк. – У Рут есть вилла в Санта-Монике и квартира в центре Лос-Анджелеса. Дам тебе оба адреса и езжай куда хочешь.

У меня отвалилась челюсть. Эйден живет в трейлерном парке и шатается по съемным квартирам в то время, как мать на его же деньги покупает себе виллу на берегу океана. Как эта женщина спит по ночам?

Фрэнк высадил меня на пересечении 9-й улицы и Фигероа-стрит, перед высокомерно торчащим в небо стеклянным небоскребом, в котором проживала Рут, и уехал. Я набрала ее номер и попросила о встрече.

Спустя час мы уже сидели на ее огромной кухне, которая словно сошла со страниц журнала «Wallpaper».

– Чай, кофе? – вежливо поинтересовалась Рут.

Я почему-то была уверена, что она и понятия не имела, где в ее доме находится сахар. Кухня выглядела так, будто здесь вообще никогда не готовили.

– Нет, спасибо. Я по делу.

– Надеюсь, потому что у меня мало времени.

– Эйдена выпустят?

– Утром состоится суд, – равнодушно ответила она. – Но я не собираюсь бегать и искать ему адвоката.

– Что это значит?

Рут оперлась плечом о косяк и скрестила руки на груди. Проклятье, я только сейчас заметила, насколько Бакли на нее похож. Только цвет глаз Эйдена более темный и глубокий, а светлые глаза Рут скорее напоминали гренландские ледники.

– Это значит, что я устала. С меня хватит. Разве ты не видишь, Хейли? Он неуправляемый. Когда я работала со звездами первой величины, даже они себе такого поведения не позволяли и проявляли ко мне гораздо больше уважения.

– Ты сейчас о сыне своем говоришь, – процедила я сквозь зубы, сжимая в руке телефон. – В этом неуправляемом парне течет твоя кровь, забыла?

– Довольно, – Рут побледнела и указала пальцем на дверь. – Выметайся.

– Мы еще не закончили.

– Мне вызвать охрану?

– Лучше журналистов.

В ушах застучал адреналин. Я почувствовала себя так, словно прыгнула в аквариум к акуле, которая вот-вот осознает, что пожаловал ужин.

– У меня есть для них эксклюзивный материал, – продолжила я, внимательно наблюдая за реакцией Рут. – Касающийся матери Эйдена…

Вот он. Страх в глазах. Его ни с чем не спутать.

 – Ах ты, маленькая дрянь… – Рут дернулась в мою сторону, но вовремя взяла себя в руки. – Ты блефуешь.

– Серьезно?

– Ты не подставишь Эйдена, – ее голос сочился презрением. – Он подписал бумаги о неразглашении и нарушил условия договора. Откроешь рот, и я засужу его.

Мне захотелось вцепиться этой твари в глотку.

– Думаешь, этих денег хватит тебе до конца жизни? Потому что после обнародования информации о том, как ты бросила маленького ребенка на отца-алкоголика, а спустя какое-то время вернулась, чтобы превратить его в своего раба, работающего за еду, ты потеряешь работу. Твое имя будет растоптано. Ты станешь персоной нон грата в Голливуде.

Эйден неоднократно говорил, что для Рут Фостер нет ничего важнее карьеры. Даже деньги стояли у нее на втором месте после любимой работы. Эйден был ее очередной профессиональной звездочкой. Экспериментом. Интересным проектом. Она гордилась тем, что смогла превратить простого уличного мальчишку в голливудскую знаменитость, и до смерти боялась, что кто-нибудь узнает, кем он на самом деле ей приходится.

– Чего ты хочешь, Спенсер?

– Чтобы продюсеры не разорвали с Эйденом контракт.

– Я не имею на них влияния, – покачала она головой.

– Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, Рут. Бери в руки мышку, мобильный телефон и включайся в работу. Сегодня Эйдену как никогда нужны услуги хорошего публициста.

Рут оттолкнулась от стены, медленно подошла и нависла надо мной, как угроза.

– Не смей разговаривать со мной таким тоном.

У меня внутри все сжалось. Я сидела с расправленными плечами и уверенно смотрела ей в глаза в то время, как умирала от страха. Меня держало на плаву лишь осознание того, что напротив меня стоит чудовище, которое заслуживает и этот тон, и этот разговор.

– Просто сделай свою работу, Рут, – холодно произнесла я. – Если продюсеры завтра разорвут с Эйденом контракт, то ты вместе с ним отправишься на биржу труда.

– Имей в виду, я не буду оплачивать его штраф.

– Об этом я сама позабочусь.

– Хорошо, я выполню твою просьбу…

Я ухмыльнулась на слове «просьба».

– … но хочу, чтобы ты знала: с завтрашнего дня Эйден отправляется в свободное плаванье.

– Что это значит?