Затмение

И тогда я поняла, что все было совсем не так: те магниты, которые я пыталась прижать друг к другу, это вовсе не Эдвард и Джейкоб, а две половинки меня – Белла Эдварда и Белла Джейкоба. Только ужиться вместе они никак не могли, так что не стоило и пытаться.

Сколько же глупостей я натворила!

В какой-то момент я вспомнила обещание, которое дала сама себе рано утром: Эдвард никогда не увидит, как я проливаю слезы из-за Джейкоба Блэка. От этой мысли у меня началась истерика, испугавшая Эдварда куда больше, чем рыдания. Однако и это прошло, когда исчерпало себя.

Эдвард почти ничего не говорил: просто держал меня в объятиях, позволяя заливать соленой влагой его рубашку.

Понадобилось немало времени, чтобы меньшая часть меня выплакала все слезы. И все же я наконец выбилась из сил и уснула. Беспамятство не принесло полного облегчения, но, словно лекарство, приглушило боль – сделало ее терпимой. Однако боль оставалась, даже во сне я чувствовала ее, и это помогло мне примириться с происшедшим.

Утро принесло с собой если не радужные перспективы, то, по крайней мере, какое-то подобие самообладания. Я знала, что рана в моем сердце никогда не перестанет болеть. Со временем станет легче – все так говорят. И наплевать, заживет ли мое сердце или нет – главное, чтобы Джейкобу стало лучше. Чтобы он снова мог найти свое счастье.

Проснувшись, я сразу пришла в себя. Открыла глаза – наконец-то сухие – и увидела встревоженный взгляд Эдварда.

– Привет, – сказала я.

Голос прозвучал хрипло.

Эдвард промолчал. Смотрел на меня и ждал, когда начнется.

– Нет, со мной все в порядке. Больше никаких истерик.

От этих слов он слегка прищурился.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось такое вынести, – сказала я. – Это было нечестно по отношению к тебе.

– Белла… ты уверена? Уверена, что сделала правильный выбор? Я никогда не видел, чтобы тебе было так больно… – На последнем слове голос Эдварда дрогнул.

Но я-то знала, что бывает и больнее.

– Да. – Я прикоснулась к его губам.

– Сомневаюсь… – Эдвард нахмурился. – Разве правильный выбор может нести такую боль?

– Эдвард, я знаю, без кого не в силах жить.

– Но…

Я покачала головой.

– Ты не понимаешь. Может, тебе хватит мужества жить без меня. А я не способна на такое самопожертвование. Мне нужно быть с тобой – без тебя я жить не в состоянии.

Эдвард все еще сомневался. Не следовало позволять ему оставаться со мной в эту ночь. Но ведь он был мне так нужен…

– Дай-ка мне книжку, – попросила я, показывая на книгу за его спиной.

Эдвард недоуменно нахмурился, но подал.

– Опять ту же самую? – спросил он.

– Просто хочу найти в ней один отрывок, который мне запомнился… что она там сказала… – Я пролистала страницы и легко нашла нужную: я на ней часто останавливалась и всегда загибала уголок. – Кэтрин, конечно, чудовище и все же кое в чем абсолютно права, – пробормотала я и негромко прочитала, в основном для себя: «Если все прочее сгинет, а он останется – я еще не исчезну из бытия; если же все прочее останется, но не станет его, вселенная для меня обратится в нечто огромное и чужое, и я уже не буду больше ее частью». – Я кивнула сама себе. – Я отлично понимаю, что она хотела сказать, и точно знаю, без кого не смогу жить.

Эдвард забрал книгу и отшвырнул – пролетев через всю комнату, она со стуком упала на письменный стол. Эдвард обхватил меня за талию. На его лице, все еще хмуром от беспокойства, появилась улыбка.

– Хитклиф иногда тоже не промах. – Книжка ему не требовалась – он прижал меня покрепче и прошептал на ухо: – «Я не могу жить без жизни моей! Не могу жить без моей души!»

– Да, – тихо молвила я. – Именно это я и хотела сказать.

– Белла, просто невыносимо смотреть, как ты мучаешься. Может…

– Нет, Эдвард. Я все это натворила, мне и жить с этим. Но я знаю, чего хочу и что мне нужно… и что я собираюсь сделать прямо сейчас.

– И что же мы собираемся сделать прямо сейчас?

Я слегка улыбнулась его поправке.

– Мы собираемся поехать к Элис, – вздохнула я.

Элис сидела на нижней ступеньке крыльца – с таким видом, будто вот-вот пустится в пляс: она уже знала о новостях, которые я хотела сообщить, и ужасно обрадовалась. Ждать нас в доме ей было невтерпеж.

– Белла! Спасибо! – запела она, едва мы выбрались из пикапа.

– Элис, погоди! – предупредила я, поднимая руку, чтобы умерить восторги подруги. – У меня есть несколько условий.

– Знаю, знаю, знаю! Свадьба не позже, чем тринадцатого августа, список гостей ты утверждаешь сама, а если я слишком размахнусь, то ты больше со мной не разговариваешь!

– Ну… ладно. В общем, да.

– Не волнуйся, Белла, все будет замечательно. Хочешь посмотреть на свое платье?

Мне пришлось несколько раз глубоко вдохнуть.

«Все, что угодно, лишь бы Элис была счастлива», – напомнила я себе.

– Конечно.

Элис довольно улыбнулась.