Затмение

Черт, она совсем забыла, что сегодня и завтра старшим по смене будет Ивар. У них несколько натянутые отношения, так, во всяком случае, ей казалось. Его взяли в новостной отдел два года назад, когда она после окончания магистратуры пыталась закрепиться в психологии. Важная шишка – в своих собственных глазах, по крайней мере; в этом можно было не сомневаться, – он разогнал всех конкурентов. На нее все еще смотрел как на новичка, хотя по совокупности она проработала в СМИ больше, просто у нее были перерывы. Похоже, до сих пор не готов доверять ей серьезные дела, а она чувствует, что у нее нет сил настоять на своем, стукнув кулаком по столу. Вероятно, раньше она была сильнее, теперь же утратила веру в себя.

Исрун села за стол в зале совещаний. Ивар расположился в конце стола с маленьким блокнотом, никогда с ним не расставался, и стопкой листков с расписанными выпусками новостей, которые либо окажутся у кого-то из корреспондентов, либо в мусорной корзине.

– Исрун, ты уже что-нибудь сделала из отснятого на летнем празднике?

В его голосе действительно прозвучала ирония? Он на самом деле считает, что ей можно доверить только какую-то ерунду?

Или она просто стала слишком мнительной?

– Нет, как раз сегодня займусь. К вечеру что-нибудь сделаю. Две минуты?

– А сделай на полторы. Максимум.

Коллеги тем временем собрались за столом, и утренняя летучка началась. Наступал новый новостной день.

– Вы почувствовали примеси в воздухе сегодня утром? – спросил Кормакюр, откинувшись в кресле и грызя карандаш. Обычно его все называли Комми, исключительно по той причине, что прозвище ему не нравилось.

– Да, наверняка это вулканический пепел нанесло, в результате извержения, насколько я понимаю, – ответил Ивар.

– Я-то думал, что извержение уже закончилось, – сказал Кормакюр. – А мы, оказывается, сможем наскрести еще одну новость! – Он усмехнулся.

– Исрун, поколдуй над этим. Сделай какой-нибудь атмосферный репортаж. Извержение продолжается – Рейкьявик в опасности, понимаешь? Что-то в таком духе.

Ивар улыбнулся. Напыщенно, как ей показалось.

– А теперь к важным делам, – произнес он.

Именно — она с раздражением посмотрела на него.

– Насколько я знаю, сегодня утром на севере нашли тело, совсем рядом с Сойдаркрокюром, у какой-то новостройки. Но это все еще не подтверждено. Комми, возьмешься? Без сомнения, будет новость номер один сегодня вечером, если только снова не начнется извержение.

Кормакюр кивнул:

– Пулей лечу.

День явно не останется без важных новостей. Только, разумеется, не у нее.

3

Ари представлялось невероятным, что ему удалось так долго продержаться в Сиглуфьордюре. Он переехал на север почти два года назад, незадолго до окончания школы полиции, куда поступил, бросив теологию. Первая зима стала для него чистейшим адом; казалось, единственная миссия тягостного, томительного снега – раздавить его. Но первое лето было полной противоположностью зимы – теплое, светлое. И вот уже позади вторая зима. Оторванность и темнота угнетали его, но ко всему ведь можно привыкнуть. Тем более, что при появлении солнца ему становилось намного легче. Начался июнь, и уже было несколько теплых дней; лето, конечно, сюда идет дольше, чем на юг страны, однако от севера иного ожидать трудно.

Томас, начальник полиции Сиглуфьордюра, позвонил ему сегодня утром и попросил приехать пораньше; его дежурство должно было начаться в полдень, но Ари выехал около девяти. По телефону Томас почти ничего не сказал, но голос у него был обеспокоенный. После того как жена уехала в столицу учиться, Томас вообще ходил мрачный. Кроме него, пожалуй, никто не верил, что она вернется в Сиглуфьордюр. Однако формально супруги все еще были вместе, чего нельзя сказать об Ари и его бывшей девушке Кристине. Их отношения закончились, хотя Ари до сих пор лелеял надежду вдохнуть жизнь в остывшие угли. Они с Кристиной начали встречаться больше четырех лет назад, он тогда изучал теологию, она – медицину. Любовь с первого взгляда, она вытащила его из скорлупы, если можно так выразиться. Он рано потерял родителей, рос с бабушкой и во всем мог рассчитывать только на себя. Рядом с Кристиной он обрел долгожданное тепло и чувство защищенности. Но когда он перебрался в Сиглуфьордюр, все разладилось. Она с самого начала была против его решения, осталась в Рейкьявике и даже не приехала к нему на Рождество. Его обидела ее реакция, постепенно их общение сошло на нет, и тогда он повел себя неправильно. Молодая женщина, у которой он брал уроки фортепиано, вскружила ему голову и заменила собой Кристину, давая ему чувство защищенности и тем самым спасая его от холода и одиночества в Сиглуфьордюре. Началось все с поцелуя, потом он оказался в ее спальне, однако между ними так ничего и не было. Но это не имело никакого значения – внутренне он изменил Кристине и считал, что ему нельзя верить ни в чем. На какое-то время он позволил снегу и тьме ослепить себя и решил, что влюбился. Но теперь точно знал, что на самом деле всегда любил лишь одну женщину – Кристину.