Затмение

Николас в восхищении не сводил глаз с дочери, его переполняла охватившая все его существо любовь. Когда Люсинда захныкала, у него перехватило дыхание.

– С ней все в порядке? – беспокойно спросил он.

– Положи ее. Думаю, ей просто захотелось немного покоя, – предположила Сирена, отбирая у мужа дочь. Она положила ее в историческую кроватку, где почивали многие поколения маленьких Фрейзер-Уэстов, включая и Николаса.

Супруги тихо вышли из детской. Сирена сопровождала Николаса по широкой лестнице, а затем по вымощенному камнем коридору в библиотеку – ее любимую комнату. Чтение было ее страстью с детских лет.

Был вечер, угасали последние отблески дня; в дальнем углу сада, где рос могучий кедр, уже сгустилась тьма. Сирена задернула шторы. Они бесшумно сомкнулись; в эту минуту со своей обычной почтительной улыбкой вышколенного слуги, ждущего приказаний, вошел Клайв.

– Вы меня звали, сэр?

– Да, Клайв. Думаю, нам понадобится бутылка шампанского. Того сорта, что любит моя жена. Как ты на это смотришь, дорогая?

– Прекрасно, – горячо поддержала мужа Сирена.

– Только проследи, чтобы оно было как следует охлажденным, Клайв. Последний раз шампанское никуда не годилось.

– Понимаю, сэр. Я позволил себе уже с утра положить бутылку на лед.

– Меня от него бросает в дрожь, – сказала Сирена, когда слуга удалился.

Николас фыркнул.

Сирена хорошо знала эту реакцию мужа, подобный звук предшествовал очередному самоуверенному заявлению.

– С чего это у тебя такое глупое предубеждение, дорогая? Клайв поступил к нам с прекрасными рекомендациями и, на мой взгляд, он безукоризненный слуга.

– «Глупое предубеждение» – следствие такой известной вещи, как интуиция. И, если помнишь, иногда она у меня срабатывала.

Николас фыркнул еще раз. Надув щеки, он собрался сделать очередной выпад, но тут вошел Клайв, неся на серебряном блюде в ведерке со льдом бутылку шампанского «Крюг» и два бокала.

– Спасибо, Клайв. Можете идти. – Отпустив слугу, Николас сам наполнил бокалы до краев.

Сирена зажгла свечу. Мерцающий свет подчеркивал бледность ее осунувшегося лица.

Казня себя за то, что оставил жену в такое трудное для нее время, Николас мысленно поклялся, что сделает все, чтобы сгладить свой промах. Для начала он протянул ей бокал шампанского.

– За Люсинду!

Они выпили и сели на удобный старинный диван.

Взяв руку жены, Николас нежно перебирал ее пальцы.

– Бедная моя, как тебе досталось. Никогда не прощу себе, что в такое время оставил тебя одну.

– Не вини себя, Ники. Разве ты мог знать, что роды начнутся раньше срока.

Сирена вздохнула, словно ей наскучило повторять всем одно и то же. Действительно, за последние несколько дней она много раз рассказывала друзьям, родным, слугам, своему врачу и акушерке историю, которую сочинили они с миссис Нейл, стараясь ничего в ней не менять.

Второй ребенок, по этой версии, родился мертвым.

Акушерка сделала все возможное, но, не имея под рукой всего необходимого, не смогла спасти жизнь сестре Люсинды.

– Представляю, как больно было тебе потерять ребенка при таких обстоятельствах.

Боль и сейчас не утихла, печально подумала Сирена, в то время как Николас предавался самобичеванию.

– Как жаль, что меня с тобой не было. Все могло бы сложиться иначе. Во-первых, я не позволил бы тебе ехать одной.

Взгляд Сирены упал на их свадебную фотографию в серебряной рамке, и она в первый раз обратила внимание на свое несколько растерянное выражение лица.

– Повторяю, не вини себя ни в чем, Николас. Даже твое присутствие не могло бы ничего изменить. Новый «рейндж-ровер» свел меня с ума, мне не терпелось сесть за руль. Ты ведь знаешь, какой я могу быть упрямой. Мог бы и не удержать меня.

Сирене удалось несколько заглушить чувство вины у мужа – тот почувствовал себя гораздо лучше.

– Ты права. Если тебе что-то втемяшится в голову, тебя ничто не остановит.

Он широко улыбнулся. Сирена от всей души надеялась, что теперь Николас успокоится и не станет больше говорить на неприятную для нее тему. Она не хотела ничего больше об этом слышать.

Николас допил свое шампанское.

– Что было, то было. Забудем о прошлых бедах.

– И я того же мнения. У нас прекрасная дочь. Не надо сыпать соль на рану. Второй девочки не вернуть. Надо думать о будущем.

Сирена не сомневалась, что Николас сумеет вскоре вытравить саму память о своей вине – это ему всегда удавалось. Он, несомненно, любил ее и хотел постоянно доставлять ей удовольствие. Очень скоро, буквально на днях, он преподнесет ей изящный футляр. Она откроет его и радостно вскрикнет, изобразив крайнее восхищение при виде бриллиантового колье, или, быть может, какого-нибудь старинного украшения, которое пополнит ее коллекцию драгоценностей.

Раньше такая перспектива по-настоящемурадовала бы ее, но теперь оставляла совершенно равнодушной. Все это означало только одно: ничего не ведающий Николас будет пребывать в состоянии полного блаженства. Сирена почти завидовала ему.