Затмение

Я держала длинный острый клинок, древний, серебренный, покрытый коркой почерневшей крови.

Отшвырнув нож, я резко открыла глаза в темноте своей спальни. Первое что до меня дошло, что я была не одна, я повернулась и уткнулась в грудь Эдварда, зная, что приятный аромат его кожи прогонит любой кошмар лучше другого средства.

— Я тебя разбудил? — прошептал он. В тишине был слышен только шелест страниц, и глухой звук — что-то упало на деревянный пол.

— Нет, — пробормотала я, вздохнув и тая в его объятьях. — Мне приснился плохой сон.

— Хочешь рассказать мне?

— Нет. — я покачала головой. — Слишком устала. Может завтра, если вспомню.

Он ответил легким смешком.

— Хорошо, утром.

— Что ты читал, — пробормотала я, не проснувшись до конца.

— «Грозовой перевал», — сказал он.

Я сонно нахмурилась. — Думала, ты не любишь эту книгу.

— Ты оставила её, — прошептал он своим бархатным, приводящим меня в бессознательное состояние, голосом.

— Кроме того…чем больше времени я провожу с тобой, тем больше человеческих эмоций у меня появляется. Я обнаружил, что симпатизирую Хитклифу, чего раньше не замечал за собой.

— Хм. — вздохнула я.

Он тихо сказал ещё что-то, но я уже спала.

Утро оказалось серое и спокойное. Эдвард спросил меня о моём сне, но я так и не смогла вспомнить ничего, кроме того, что мне было холодно ночью, и что я была рада найти его рядом, когда проснулась. Перед тем как отправился домой, переодеться и забрать машину, он целовал меня достаточно долго, чтобы мой пульс участился.

Я быстро оделась, проблемы выбора одежды у меня не было. Тот, кто рылся в моей корзине с грязным бельем, весьма урезал мой гардероб. Это меня не пугало, но зато жутко раздражало.

Уже собираясь спускаться завтракать, я заметила мое потёртое издание «Грозового перевала», книга лежала на полу открытой, на том же месте, где ее ночью бросил Эдвард, когда вернулся на своё место рядом со мной.

Я заинтересованно её подняла, пытаясь вспомнить, что он говорил. Что-то про симпатию к Хитклифу, больше чем к другим героям. Нет, наверно ошиблась, скорее всего, мне это приснилось.

Слова на открытой страничке привлекли моё внимание, и я прочла. Монолог Хитклифа, я хорошо помнила этот абзац:

“В этом видно различие между его любовью и моей: будь я на его месте, а он на моем, я, хоть сжигай меня самая лютая ненависть, никогда бы я не поднял на него руку. Ты смотришь недоверчиво? Да, никогда! Никогда не изгнал бы я его из ее общества, пока ей хочется быть близ него. В тот час, когда он стал бы ей безразличен, я вырвал бы сердце из его груди и пил бы его кровь! Но до тех пор — если не веришь, ты не знаешь меня — до тех пор я дал бы

разрезать себя на куски, но не тронул бы волоска на его голове!”

(перевод Н. Вольпин)

Слова, которые привлекли моё внимание, были — «пил бы его кровь».

Я вздрогнула.

Да, конечно же, мне скорее всего просто приснилось, что Эдвард сказал что-то позитивное о Хитклифе. И эта страница, скорее всего не та, которую он читал. А книга могла упасть и открыться на любом месте.

Глава двенадцатая

Время

— Я предвижу… — зловеще начала Элис.

Эдвард попытался пихнуть её локтем под рёбра, но она ловко увернулась.

— Отлично, — прорычала она. — Эдвард заставил меня сделать это. Но я действительно предвидела, что тебе было бы гораздо сложнее, если бы я устроила тебе сюрприз.

Мы направлялись к машине после школы, и я не имела ни малейшего понятия, о чём она говорила.

— А можно яснее? — попросила я.

— Не воспринимай всё слишком остро и никаких истерик.

— Мне уже страшно.

— Что ж, у тебя — то есть у нас всех — будет вечеринка по случаю выпускного. Ничего особенного. Ничего такого, из-за чего следовало бы волноваться. Но я видела, что ты бы переживала, если бы я сделала эту вечеринку сюрпризом — она, пританцовывая, отклонилась от Эдварда, когда тот потянулся взъерошить её волосы. — И Эдвард сказал, что я должна буду рассказать тебе. Но я обещаю, что не будет ничего особенного.

Я тяжело вздохнула.

— Есть ли смысл спорить?

— Абсолютно никакого.

— Хорошо Элис, я приду. И обещаю, что мне будет ненавистна каждая минута вечеринки.

— Вот это настрой! Кстати, мне очень понравился твой подарок. Не стоило утруждаться.

— Элис, я и не утруждалась.

— О, я знаю, но будешь.

Я в панике напрягала мозг, пытаясь вспомнить, что же такое я решила подарить ей на выпускной, что она могла увидеть.

— Удивительно, — пробормотал Эдвард. — Как кто-то такой крошечный, может так раздражать?

Элис рассмеялась. — Это талант.

— Разве вы не могли подождать ещё несколько недель, прежде чем сказать мне об этом? — спросила я недовольно.

— Теперь я буду намного дольше переживать по этому поводу.

Элис мрачно уставилась на меня.

— Белла, — произнесла она медленно. — Ты знаешь, какой сегодня день?

— Понедельник?

Она закатила глаза. — Да. Понедельник… четвертое число. — схватив меня за локоть, Элис развернула меня на пол-оборота и указала на большой желтый плакат на двери спортивного зала. Там, чёткими чёрными буквами была написана дата выпускного. Ровно через неделю.

— Сегодня четвёртое? Июня? Вы уверены?