Затмение

Я медленно подняла голову, чтобы встретить его терпеливый взгляд. Выражение его глаз было мягким. Он был такой понимающий, и не было в нем никакого отвращения, которого я заслуживала.

— Да, я и правда, так решила, — тихо сказала я, и отвела взгляд. Но я не чувствовала никакой злобы на Джейкоба, за его обман. Мое тело не способно было вместить ничего, кроме ненависти к самой себе.

Эдвард снова мягко рассмеялся: — Ты такая некудышная врунья, что готова поверить любому, кто врет чуть лучше, чем ты сама.

— Почему ты не злишься на меня? — прошептала я. — Почему ты не ненавидишь меня? Или ты еще не все слышал?

— Думаю, у меня имеется вполне объемное впечатление, — спокойно заметил он. — Джейкоб мыслит очень яркими и живыми образами. Я сочувствую его стае, и себе тоже. Беднягу Сэта, чуть не стошнило. Но Сэм сейчас приведет Джейкоба в чувства.

Я закрыла глаза, и затрясла головой, испытывая сильнейшие мучения. Острые нейлоновые нити, пола палатки, царапали мне кожу.

Он гладил меня по волосам, и шептал: — Ты всего лишь человек.

— Это самое жалкое оправдание, из всех что я, когда-либо, слышала.

— Но ты человек, Белла. И, хотя я очень сильно хочу думать иначе, он тоже… В твоей жизни есть пустоты, которые я не способен заполнить. Я понимаю это.

— Но это не правда. От этого я чувствую себя ужасно. Нет никаких пустот в моей жизни.

— Ты любишь его, — тихо проговорил он.

Каждая клеточка моего тела болела, пытаясь отречься от этого.

— Но тебя, я люблю больше, — возразила я. Это лучшее, что я могла сказать.

— Да, я знаю. Но… когда я ушел от тебя, Белла. Я оставил тебя истекающую кровью. Джейкоб наложил швы на раны и вернул тебя к жизни. Это была ваша связь, которая оставляет свой след, на вас обоих. Я не уверен, что такого рода швы, рассасываются сами собой. Я не могу винить никого из вас, потому что, все это случилось из-за моего поступка. Может, я смогу получить прощение, но это не избавляет меня от последствий.

— Мне следовало знать, что ты найдешь способ обвинить во всем себя. Пожалуйста, перестань. Я не могу это выносить.

— А что ты хочешь, чтобы я сказал?

— Я хочу, чтобы ты обозвал меня всеми плохими словами, которые только знаешь, на всех известных тебе языках. Я хочу, чтобы ты сказал, что я тебе отвратительна, и что ты уходишь от меня, а мне придется умолять и ползать перед тобой на коленях, чтобы ты остался.

— Прости меня. — вздохнул он. — Я не могу этого сделать.

— По крайней мере, перестань успокаивать меня. Дай мне пострадать, помучиться. Я заслужила это.

— Нет, — пробормотал он.

Я медленно кивнула. — Ты прав. Продолжай и дальше быть таким понимающим. Это еще хуже.

Какое-то время он молчал, я почувствовала напряжение в атмосфере, новую опасность.

— Это приближается, — уверенно сказала я.

— Да, осталось всего несколько минут. Как раз хватит времени, чтобы кое-что сказать…

Я ждала. Он заговорил шепотом. — Я не могу быть благородным, Белла. Я не заставлю тебя выбирать между нами. Просто, будь счастлива, и я буду весь твой, или меня не будет рядом, если так будет лучше. Когда будешь принимать решение, не думай, будто ты мне чем-то обязана.

Я оттолкнулась от пола, поднимаясь на колени.

— Черт возьми, прекрати! — закричала я на него.

От удивления, его глаза широко раскрылись. — Нет — ты не понимаешь, Белла. Я не пытаюсь поднять тебе настроение. Я правда так считаю.

— Я знаю, — застонала я. — А что случилось с желанием дать сдачи? Не начинай благородно жертвовать собой! Сражайся!

— Как? — спросил он, его глаза постарели от грусти.

Я забралась к нему на колени, и обвила его руками.

— Мне не важно, что здесь холодно. Мне не важно, что сейчас от меня воняет псиной. Заставь меня забыть о моем страшном поступке. Заставь меня забыть Джейкоба. Заставь меня забыть мое собственное имя. Дай сдачи!

Я не стала ждать, пока он решиться — или наоборот, оттолкнет меня, сказав, что ему не нужно такое жестокое, вероломное чудовище как я. Прильнув к нему, я впилась поцелуем в его ледяные губы.

— Осторожнее, любовь моя, — проговорил он, под моим напористым поцелуем.

— Нет, — прорычала я.

Он осторожно, на несколько сантиметров, оттолкнул мое лицо от себя. — Тебе не нужно ничего мне доказывать.

— Я не пытаюсь, что—то доказать. Ты сказал, что будешь весь мой. И я хочу тебя. Всего целиком. — обвив руками его шею, я напряженно пыталась достичь его губ. Он склонил голову, чтобы поцеловать меня, но его прохладный рот становился все более нерешительным, тогда как мое нетерпение росло все сильнее. Мое тело выдавало мои намерения. Произошло неминуемое — он отстранил меня.

— Возможно, сейчас не лучший момент для этого, — слишком спокойно, по моему мнению, заметил он.

— Почему нет? — проворчала я. Спорить с ним было бесполезно, если он решил быть благоразумным. Я опустила руки.

— Во-первых, потому что холодно. — он поднял спальный мешок с пола, и завернул меня в него, как в одеяло.

— Ерунда, — возразила я. — Первое — это то, что ты нереально высокоморальный для вампира.

Он усмехнулся. — Ладно, согласен. Холод — это второе. И, в-третьих… ну, ты действительно воняешь, любовь моя.

Он сморщил нос.