Затмение

— Я думаю, что в Финиксе список убийств гораздо длиннее, папа. Я так уже жила, — и никогда не была ближе к тому, чтобы стать жертвой, чем после перезда в маленький безопасный городок. Более того, я была на очереди сразу в несколько подобных списков … Ложка дрогнула в моей руке, отчего вода в кастрюле пошла рябью.

— Ты меня не переубедишь, — сказал Чарли.

Я отчаялась спасти обед и занялась сервировкой. Пришлось использовать нож для разделывания мяса, чтобы разделить спагетти на порции для себя и Чарли, в то время, как он наблюдал за мной с робким выражением лица. Чарли полил свою порцию соусом и перемешал. Я без особого энтузиазма последовала его примеру. Какое-то время мы ели в тишине. Чарли до сих пор просматривал новости; поэтому я взяла свою изрядно потрепанную копию «Грозового перевала», и, открыв ее в том месте, где этим утром за завтраком закончила читать, попыталась окунуться в Англию прошлого века, ожидая когда он наконец заговорит.

Я как раз успела добраться до той части, где возвращается Хитклифф, когда Чарли откашлялся и кинул газету на пол.

— Ты права, — сказал Чарли. — У меня была причина, чтобы затеять это. Он взмахнул липкой вилкой. — Я хотел поговорить с тобой.

Я отложила книгу в сторону; возникло ощущение, что комната сжалась до размеров стола. — Ты мог бы просто спросить.

Он кивнул, его брови сошлись на переносице. — Да. Я учту это в следующий раз. Я подумал, что если приготовлю для тебя ужин, то это немного смягчит тебя.

Я улыбнулась. — Это сработало. Твои кулинарные таланты сделали меня мягкой, как зефир. Что тебе нужно, пап?

— Что ж, это по поводу Джейкоба.

Я почувствовала, как напряглось мое лицо. — А что с ним? — спросила я сквозь сжатые губы.

— Полегче, Белз. Я знаю, что ты все еще расстроена из-за того, что он выдал тебя, но он поступил правильно. Это было ответственно с его стороны.

— Ответственно, — повторила я, закатывая глаза. — Хорошо. Так что там с Джейкобом?

Я мысленно повторила свой небрежный, почти тривиальный вопрос: «Что с Джейкобом? Что я собиралась с этим делать? Мой бывший лучший друг, который стал теперь… кем? Моим врагом?». Я вся сжалась.

Лицо Чарли внезапно стало обеспокоенным. — Не злись на меня, ладно?

— Злиться?

— Ну, это и насчет Эдварда тоже.

Мои глаза сузились.

Голос Чарли стал более грубым. — Я позволил ему приходить сюда, не так ли?

— Так, — допустила я. — На короткое время. Конечно, ты мог бы позволить и мне выходить из дома время от времени, — в шутку продолжила я. Я знала, что до конца учебного года я под домашним арестом. — В последнее время я вела себя хорошо.

— Что ж, это то к чему я веду… И Чарли неожиданно усмехнулся, сверкнув глазами; на секунду он стал на двадцать лет моложе.

Я увидела мимолетный проблеск надежды в этой его улыбке, однако все же медленно проговорила — Я смущена, пап. Мы говорим о Джейкобе, об Эдварде или о моём домашнем аресте?

Он опять усмехнулся. — Можно сказать, обо всём вместе.

— И как все это связано между собой? — осторожно спросила я.

— Ладно, — вздохнул он, поднимая руки, будто сдаваясь. — Я думаю, ты заслуживаешь поощрения за хорошее поведение. Для подростка ты на удивление, не плаксивая.

Мои брови поднялись вверх от удивления так же, как, впрочем, и мой голос. — Серьезно? Я свободна?

С чего бы это? Я была уверена, что пробуду под домашним арестом до самого отъезда. Да и Эдвард ничего такого не слышал в мыслях Чарли… Чарли поднял палец. — Условно.

Энтузиазм мигом исчез. — Фантастически, — простонала я.

— Белла, это больше просьба, чем требование, понятно? Ты свободна. Но я надеюсь, что ты используешь эту свободу… с умом.

— Что это значит?

Он снова вздохнул. — Я знаю, что ты предпочитаешь проводить все свое время с Эдвардом.

— Я также провожу время с Элис, — заметила я. У сестры Эдварда не было никаких установленных часов для посещения; она могла приходить и уходить, когда захочет. Чарли был, словно пластилин в ее умелых руках.

— Это правда, — сказал он. — Но у тебя есть и другие друзья помимо Калленов, Белла. По крайней мере были.

Мы долго смотрели друг на друга.

— Когда ты в последний раз разговаривала с Анжелой Вебер? — бросил он мне.

— В пятницу за ланчем, — немедленно ответила я.

До возвращения Эдварда мои школьные друзья разделились на две группы. Мне нравилось думать об этих группах, как о хорошей и плохой. Так же использовалась и такая формулировка, как «наша» и «их». Хорошими ребятами были Анжела, ее постоянный парень, Бен Ченей и Майк Ньютон; эти трое очень великодушно простили меня за то время после ухода Эдварда, когда я была не в себе. Лорен Мэлори была лидером плохой группировки, и все остальные, включая мою первую в Форксе подругу Джессику Стэнли, казалось, соглашались с ее анти-Белловской программой.

После возвращения Эдварда граница, разделяющая обе стороны, стала еще более заметной.