Затмение (ЛП)

Окончательное решение ехать Росс принял именно в этот день, после встреч в прошлом месяце в Киллуоррене, в Техиди и в Фалмуте. Экспедиция была полностью готова, отплыть собирались через три недели. Главные силы собирались в Саутгемптоне: три с половиной тысячи французов на сорока транспортных судах, еще тысяча должна была прибыть из разных мест на побережье. Четыре небольших суденышка ждали в Фалмуте примерно с двумя сотнями человек. Флот предстояло возглавить адмиралу Борлэзу Уоррену, его флаг развевался над сорокапушечным фрегатом «Помона», с ним шли еще пять кораблей. Вообще-то до места назначения экспедицию сопровождал весь флот Пролива под командованием лорда Бридпорта — несомненное свидетельство того, что кабинет на Сент-Джеймс-сквер полностью поддерживает высадку. Вдобавок к имеющемуся вооружению транспортные суда везли боеприпасы, оружие, мундиры и провизию для роялистов во Франции.

Командовал граф де Пюизе, огромный бретонец, именно благодаря его энергии схема воплотилась в жизнь, и принцы Бурбоны, сами крайне неторопливые и осторожные, назначили его генерал-лейтенантом и командующим французской армии лоялистов.

Росс не встречался ни с Пюизе, ни с полковником, графом д'Эрвильи, когда-то командиром одного из лучших французских полков, а сейчас заместителем командующего, поскольку они оставались в Лондоне, но через Кэролайн поддерживал связь с привлекательным молодым виконтом де Сомбреем, мадемуазель де ла Блаш, его невестой, энергичным, но переменчивым де Марези, мадам Гиз, которая проводила время в постелях многочисленных корнуольских джентльменов, а также встречался с десятком других. Из всех ему больше всего нравился де Сомбрей — несмотря на жизнелюбие и остроумие, его лицо часто омрачала тень. Возможно, тень гильотины, которая почти стерла с лица земли всю его семью. Виконт сказал Россу, что когда наступит мир, он пригласит его с женой в свой замок под Лиможем. Росс ценил эту подлинную дружбу, вероятно потому, что в Корнуолле у него было на так много близких друзей.

В компании французов ему всегда поднимала настроение их решимость и энтузиазм, а также явная храбрость. Этого в экспедиции было в достатке. Все донесения, слишком многочисленные, чтобы оказаться фальшивыми, сообщали о крайнем разочаровании французского народа в нынешнем режиме террора.

Если Англия сильно пострадала от войны и погоды, то Франция — еще сильнее. Хотя она практически владела всей Европой, очереди за хлебом протянулись по каждому французскому городу. Валюта обесценилась, и крестьяне не хотели продавать зерно. Порядок, который до сих пор правительству удавалось поддерживать в Париже, рухнул, и банды молодежи прокатывались по улицам, беспрепятственно убивая и грабя, а некоторые города даже осмелились выбрать мэров-роялистов. Простые французы больше не стремились к свободе, равенству и братству, по крайней мере не за счет законности, порядка и продовольствия. Дела обстояли именно так, и Росс надеялся, что экспедицию ждет заслуженный успех.

Но иногда он все же сомневался, что чудовищная сила революции себя исчерпала. Он и сам мечтал о лучшем обществе равных людей и помнил, как первые воззвания революционеров отозвались в его сердце. Последовавшие анархия и тирания лишили его иллюзий, и он был готов сражаться с этими революционерами где угодно и как угодно.

Но он помнил, как всего несколько месяцев назад приветствовали революционеров голландские города. Возможно, боевой клич потускнел и испачкался, но не потерял свою магию. И пусть даже голландцы горько сожалеют о своем восторге по поводу блестящих идей, когда стало очевидным их практическое воплощение, пусть даже французы страдают от режима уже шесть лет, альтернатива — возвращение старого — тоже малопривлекательна.

Хотя де Сомбрей был исключением, многие эмигранты, которых встречал Росс, считали крестьян чем-то вроде скота и обращались с ними соответственно. Даже с прислугой своих английских друзей они обращались без гуманности, некоторым образом присущей отношениям хозяев и слуг в Англии.

Так что, несмотря на энтузиазм и надежду, Росса не покидали сомнения. И они лежали в основе его решения поехать самому и взять несколько друзей. Все те, кого он пригласил присоединиться, не считая человека, с которым разговаривал только что, были благодарны доктору Дуайту Энису: Джака Хоблин, Джо Нэнфан, Джон Боун, Том Эллери, Уилф Джонас, сын мельника. Уилла Нэнфана он не стал просить — тот недавно снова женился, Заки Мартина — потому что зимой тот был нездоров, а Пола Дэниэла — из-за старой трагедии с Марком и Карен. С Трегирлсом отряд составил шесть человек, и этого вполне достаточно. Возможно, даже слишком много.