Затмение (ЛП)

Росс и Демельза хотели устроить крестины Клоуэнс на рождественской неделе, но с гостями возникли проблемы. Они пригласили Верити и Эндрю Блейми, но, как написала Верити, у маленького Эндрю начали резаться зубки, и при всем желании они не могли отважиться на эту поездку. Кэролайн пообещала погостить несколько дней, но оказалось, что кроме нее из близких пригласить было некого. И Росс, и Демельза сразу отказались от двойных крестин, как было у Джулии, и не собирались впредь устраивать подобного. Это оказалось плохим предзнаменованием для девочки.

Двадцать третьего числа дождь прекратился, и после обеда, когда приехала Кэролайн, ярко светило солнце. Но свет этот был каким-то странным, зловещим и увядающим, словно струился из уходящего мира, оставляющего всех позади. День потихоньку клонился к вечеру, и солнце уже не грело, превратившись в медный диск, отбрасывающий на море металлические отблески и одевающий прибрежные скалы и пески в синевато-серые тени. Неутомимый ветер наконец стих, ни единого шороха не слышалось в ветвях и траве.

— Полагаю, наконец-то распогодилось, — сказала Кэролайн, спускаясь с лошади. Она поцеловала Демельзу и выжидающе подставила щеку Россу для поцелуя. — Мы в Киллуоррене утопаем в грязи со времен похорон.

— Да, погода переменилась, — ответил Росс, наслаждаясь вкусом ее кожи. — Но, сдается мне, это к холодам.

— Демельза, да ты совсем худая! Я-то думала, что несколько месяцев после родов женщина остается в теле!

— Я и была толстухой. И не все еще ушло, как мне кажется.

— Ушло достаточно, — сказал Росс. — Да и худоба тебе не к лицу. — Он собирался было сказать, что худоба не к лицу женщине, но вовремя остановился.

Они направились к дому. Слуга, прибывший с Кэролайн, снял седельную сумку со своей лошади, а Гимлетт принял у Кэролайн плащ с меховой накидкой и хлыст. Вскоре она уже сидела в гостиной и потягивала чай, Росс пытался оживить огонь в камине, Демельза повязывала Джереми нагрудничек, а Эна Дэниэл внесла горячие булочки.

— Когда я смогу повидать свою крестницу? Нехорошо держать ее в неведении о моем присутствии. Ей рассказали?

— Скоро, — ответила Демельза. — Ты скоро увидишь ее, как только она проснется. Обычно это происходит в семь часов. Как ты чудесно выглядишь, Кэролайн!

— Благодарю. Мне уже лучше. Благодаря вот этому человеку… Не то чтобы я перестала просыпаться ночами в мыслях о своем пропавшем женихе, переживая о том, на чем он спит, есть ли у него в лагере хоть какие-то удобства, думает ли он вообще обо мне, и когда его освободят… Но я уже не одинока в этом мире… Понимаете? Вы понимаете, что я имею в виду? Даже потеряв дядюшку, я теперь все же не чувствую себя одиноко.

— Да, мы понимаем, — ответила Демельза.

— После смерти дяди Рэя у меня не было ни минуты свободной, я пыталась навести хоть какой-то порядок в его имении. Но сразу после Рождества я поеду в Лондон, в Адмиралтейство, и узнаю, есть ли шанс выкупить Дуайта. Если французы перестали обменивать пленных, то наверняка не отвернутся от денег.

Ужинали поздно. Демельза немного поиграла, а когда в гостиную проникла вечерняя прохлада, все разошлись спать пораньше. Следующее утро выдалось ясным и таким же безветренным, но стало холоднее. Ночью еще не было морозно, однако с каждым часом температура медленно опускалась. К полудню трава уже похрустывала под ногами, и Дрейку, ремонтирующему библиотеку с двумя другими работниками, приходилось отогревать руки дыханием. В три Росс распустил их по домам и направился к шахте. Ночные тучи ползли с севера. В здании подъемника все было тихо, только штоки насоса ритмично позвякивали, щелкали клапаны, шипел пар. После зябкого вечернего воздуха внутри моторного отделения было тепло. Свет двух фонарей отражался от огромного латунного цилиндра и блестящего поршневого штока. Перед уходом Росс перекинулся парой слов с младшим Карноу. Когда двое работников открыли шуровочную дверцу котла и закинули туда уголь, яркий свет внезапно разогнал сгущающиеся сумерки. Внутри все дышало жаром, брызгало оранжевым, плавилось. Затем дверцу закрыли, и постепенно вокруг вновь воцарились холодные сумерки.

Дома в камине развели сильный огонь, пытаясь защититься от сквозняков. Обычно в эту ночь приходил церковный хор с колядками. Демельза помнила, как они явились на Рождество перед смертью Джулии. Тогда она принимала их одна, а затем вернулся Росс и рассказал ей о крахе плавильной компании. В этот раз у нее на кухне были наготове мясные пирожки и имбирное вино, однако хор не появился. Около девяти, в обычное время для колядования, она выглянула в окно, пытаясь разглядеть где-нибудь музыкантов, но то, что она увидела, заставило ее подозвать Росса и Кэролайн. Снаружи бесшумно и быстро на землю падали крупные хлопья снега.