Затмение луны

Еще одна лестница вывела на кирпичный пол подземного зала, хранящего огонь. В Тентире было пятнадцать колод железного дерева, и в большинстве из них пламя только-только разгоралось под непробиваемой корой. Из оставшихся стволов шесть были еще слишком зелены, чтобы заняться раньше следующего столетия, а два стояли и тлели здесь с момента основания замка, так что горячих угольков в глубине огненного ложа оставалось уже немного. Комнату заливал зловещий темно-оранжевый свет, плотный воздух колебался от удушающего жара. Провожатый обернулся лицом к Торисену над одной из мерцающих ям.

– Кто ты? – спросил высокорожденный. – Что ты?

Чужак хихикнул, и звук перешел в низкое, вязкое бульканье:

– Что такое, а кем я могу быть, если не дурачком-сыночком Каинрона?

– Не знаю, разве что… – Глаза лорда расширились – кусочки головоломки легли на места. – Ты Темный, переврат. Один из павших.

– Наиболее просвещенные из нас знают, что перевраты и все такое всего лишь выдумка древнего певца, – насмешливо повторило существо слова Каинрона и начало обходить яму.

Торисен держался напротив – лишь бы избежать страшного объятия.

– А я невежа с границы. Я верю во все, чего не может быть, – даже в тварь, выползшую из легенд. Но такие, как ты, давно уже оставили нас в покое. – Он все-таки пытался воздвигнуть последний барьер. – Зачем мастер опять послал тебя к нам?

– Мастер!

Существо сплюнуло на угли, и слюна взорвалась в огне. Переврат прыгнул через яму. Торисен скользнул в сторону неуловимым движением и метнул в спину чужака, не успевшего повернуться, нож. Рукоятка клацнула о камни пола – кровь существа мгновенно разъела стальное лезвие. Усмехаясь, переврат медленно развернулся и двинулся вперед. Торисен протиснулся в щель между колодами, держа второй нож наизготовку.

– Боишься, малыш?

– Тебя? Не особенно.

– Ох-хо-хо, что же может испугать тебя, а? Давай поищем вместе? Красотка, вперед!

Уголком глаза Торисен заметил, как что-то серое метнулось у ног. Рука с ножом резко опустилась. Клинок погрузился в голову вирмы, едва она успела прицепиться к ноге. Раздался крик. Скрючившийся переврат швырнул Торисена на пол. Успевший выплеснуться в кровь яд пропитал все чувства. В помутневшем сознании замелькали безумной каруселью кошмарные видения, крутясь все быстрее и быстрее. Он словно падал с крутого откоса, хватаясь, чтобы удержаться, за тошнотворные вещи, к которым и прикоснуться противно. Вдруг лорд почувствовал грубые кирпичи пола под руками и неистово вцепился в них.

Крик не умолкал. Торисен отстраненно подумал, а не его ли это голос, но сознание почти вернулось к нему, и он увидел неподалеку стоящего на коленях переврата, укачивающего скрученное тело вирмы. Шапочка свалилась, и дикие космы белых волос падали на глаза.

– Шанир! – тяжело выдохнул Торисен. – И ты связан с этой тварью…

Голова переврата вскинулась, лицо ужасающе перекосилось от горя и ярости. Он рванулся к Торисену. Лорд почувствовал, как руки существа сжали его плечи, ощутил всю их сокрушительную силу. Бархатный камзол лопнул на спине, а за ним сейчас разорвутся мышцы, начнут дробиться кости…

Боль дернула тело и неожиданно притупилась. Он вновь лежал на полу, и Бур склонялся над ним.

– Я порвал камзол, – прошептал он кендару.

– К демонам камзол!

Поодаль Харн и переврат, обхватив друг друга, в мертвой тишине кружили по краю ямы. Их тени слились в одну. Потом Харн сбросил руку чужака, перехватил ее и вывернул. Послышалось мокрое чмоканье, и сразу за ним – нечеловеческий вопль. Переврат отступил, шатаясь. Харн, побелев, застыл, держа его оторванную руку.

– О боже, только не то же самое, только не снова… Киндри поймал его руки и стер кровь переврата, пока она не въелась слишком глубоко. Да и пролилось всего несколько капель – жуткая рана зарубцевалась почти мгновенно. Но скорчившемуся под лестницей Донкерри казалось, что он видел куда больше – моря, океаны крови, ревущими волнами захлестывающие его. Мальчик осел на пол в глубоком обмороке. Над ним по лестнице прогромыхали шаги. Теперь в комнате была дюжина кендаров – кадеты, инструкторы, даже Зола, седовласая хромая певица – они загнали переврата в угол за ямой. Теперь он скорее напоминал дикого зверя, чем человека, исчезло всяческое сходство с Нусаром.

– Осторожно, – резко сказала певица. – Если это то, что я думаю, то сталь не поможет.

Бур все еще поддерживал Торисена. Он не знал, что случилось с Верховным Лордом, но едва ли одно лишь нападение переврата объясняет липкую кожу молодого человека или грохот его сердца, колотящегося так, что сотрясается все тело. Торисен с неожиданной силой сжал руку кендара.

– Ускользает, – пробормотал он. – Ускользает… Переврат услышал. Он оскалился, губы задрались, обнажив острые белые зубы и багровую пасть за ними.

– Лорд! – Голос его звучал теперь как гортанный лай. – Отр-р-родье! Кровь за кровь…