Затмение луны

– Таким, как вы, зеркала больше не нужны, не так ли? Мы помним, когда было по-другому, но это было много тысячелетий назад. Говоришь, ты тогда получил бессмертие. Госпожа забрала многие души, чтобы Геридон из Норфа оставался молод; но ты заработал «бессмертие», связавшись с самыми грязными тенями, которые приползли в дальнюю комнату Дома Мастера через пороги сотен павших миров. Теперь ты тянешься к ним обратно, когда к этому вынуждают серьезные раны. И обновляешься в их руках. Но они изменяют тебя, Мразаль, калечат тело и душу, с каждым разом все больше. Скоро ты будешь ползать на брюхе, как слизняк, потому что кости твои размягчатся. И это цена бессмертия? Будет намного милосерднее предать тебя этому огню, даровать быструю смерть.

Переврат заскулил и попытался отодвинуться, но аррин-кен не глядя пригвоздил его к земле тяжелой лапой.

– Да, но разве мы расположены быть милосердными? Нет, думаем, нет. Прощай, Мразаль. И живи долго.

С этими словами громадный зверь поднялся во весь рост. Как кот, играющий с пойманной мышью, подхватил он переврата, подбросил в воздух – и тот полетел прямиком в ледяную расселину. Крик Мразаля все удалялся, пока резко не оборвался. Потом гигантский кот повернулся к пламени и негромким голосом, сотканным из множества голосов, произнес одно только слово. Огонь увял. И буря вокруг утихла, ночное небо мерцало тысячами разбросанных по нему звезд, и полная луна выставила краешек из-за плеча горы Тимор, озаряя раскинувшиеся внизу скалы, играя в струях водопадов. Здесь и там над остывающими камнями со свистом поднимался пар. Аррин-кен обернулся к Джейм:

– А теперь, как сказал наш друг: «Ты вернулась, Джеймсиль».

Джейм попыталась говорить, но из груди ее вырвался лишь хрип.

– Думай, дитя, – раздался в ее мозгу холодный, глубокий голос. Сейчас он говорил один.

Поверх него, но не сливаясь с ним, тек мерный гул других голосов, которые, как внезапно поняла Джейм, принадлежали другим аррин-кенам, скрывающимся в своих одиноких убежищах. Один сопровождался шорохом листвы, другой – звоном горного ручья, в третий вплетался грохот морского прибоя. И все они говорили о ней.

– М-мы уже встречались однажды в холмах Тай-Тестигона, – безмолвно обратилась она к огромному зверю. – Ты учил Жура охотиться… И, кажется, не питал ко мне вражды. Но сейчас я почему-то не чувствую себя спасенной.

– Возможно. К тому же, видишь ли, я тогда не знал твоего имени.

– Я не… – начала она, но остановилась, закашлявшись. – Я не Джеймсиль, Плетущая Мечты. Это мое несчастье – то, что меня назвали так же, как и ее, но наверняка не моя вина.

– И это может быть. Итак, ты не Госпожа, но у тебя то, что принадлежит Мастеру, – или то, на что он предъявляет права, – так же, как на Костяной Нож и Плащ из Гадючьих Кож, которые он забрал с собой за Темный Порог, когда рушился старый мир. И вот Книга здесь. Ты бежала из Мрака?

Джейм взглянула вверх, на него:

– Я была за Барьером, да, но я не из Тьмы. Милостивые Трое, неужели ты не можешь отличить?

– Это не так просто. Темные чары не только коснулись тебя. Ты украла Книгу?