Затмение сердца (СИ)

========== 1. ==========

-Слышь, Дерилина, а бухгалтерша-то у тебя ниче такая…- Мерл заинтересованно проводил взглядом тонкую длинноногую фигурку.- Может, в жопу ее, звездень твою?

— Хуйню не неси, — Дерил чуть скосился на выходящую за дверь бара Керол, опасаясь, что она могла услышать брата.- Она замужем.

-Ну и че? — Мерл реально не понял замечания, — Че мешает-то?

-Да пошел ты…- Дерил отвернулся, схватил чистый стакан, налил виски, сыпанул льда.

-Не, я не понял, — Мерл все не отставал, — баба на тебя так пялится, прямо слюни пускает…

-Че????? — уже успевший отпить виски Дерил поперхнулся и, сдавленно матерясь, начал откашливаться.

Мерл от души хлопнул брата по спине так, что тот аж покачнулся.

-Все-таки тугой ты, сестренка. Баба, говорю, течет от тебя, а ты все сопли распускаешь.

-Слышь ты, — Дерил, наконец, откашлялся, поднял на Мерла тяжелый взгляд налившихся кровью глаз, — завали уже. Неделю только здесь, а заебал на десять лет вперед.

-Ну, если ты не хочешь, я ей займусь, — Мерл опять стрельнул глазами на дверь, за которую вышла Керол, — а то жаль, такая кобылка… Просто так скачет… Надо седлать.

-Я тебя оседлаю щас, недоумок! — запас терпения у Дерила стремительно подходил к концу, — не лезь к ней, говорю! Замужем она и ребенок есть!

-Да ладно, ладно…- Мерл усмехнулся, отпил из бокала, — повтори лучше.

-А не хватит тебе? С утра уже накидываешься, — Дерил неодобрительно посмотрел на пустой стакан брата, но все же плеснул еще бурбона.

-Вот только тебя я и забыл спросить, когда мне начать нажираться, — проворчал Мерл. — А насчет бухгалтерши, подумай, такая телка не должна гулять просто так, найдутся желающие, утащат…

-Да че ты прицепился к ней? — не выдержал Дерил, — че ты мне ее сватаешь? Сам же говорил, нехер связываться с чистенькими, проблемы потом только… У самого же…

-Так, а теперь ты завали, — голос Мерла внезапно погрубел больше обычного, — вообще тему не заводи про нее.

Дерил пожал плечами, отвернулся к посетителю.

Мерл мрачно добил бурбон, с грохотом поставил стакан на стойку и вышел из бара, хорошенько хлопнув дверью.

Настроение, и так с утра не особо хорошее, испортилось еще больше.

Какого хера опять было упоминать ее?

Хотя, сам виноват, трепанул по синьке про кошечку, потом сам не помнил, чего. А братуха памятливый.Запомнил. Еще бы, такое, да не запомнить… Ну и охренел, наверно…

Мерл сам охреневал от себя. От своих действий, своих мыслей… Своей реакции.

Ну где это видано, чтоб он, серьезный мужик, под сраку лет уже, внезапно запал на какую-то (ну, хорошо, не какую-то, а совершенно офигенную) бабу?

Запал практически сразу же, как увидел.

И полностью пропал после того, как поимел.

Это было до того на него не похоже, что братуха даже не поверил сначала. Переспрашивал, уточнял… И, только поняв, что все реально очень серьезно, выпал в осадок.

И, совершенно по-скотски (а чего ожидать от говнюка?) при каждом удобном случае норовил упомянуть ее.

Мерл уже десятки раз пожалел, что тогда, сразу по приезду, расслабился и раскрыл пасть. При каждом упоминании о ней матерно ругался, а пару раз даже по морде съездил младшему. Само собой, с шикарной ответочкой, переходящей в веселое махалово, с разбиванием физиономий в кровь, а интерьера в щепки. Завсегдатаям бара представление очень понравилось.

Правда, спустя неделю, Мерл чуть подостыл, такой резкой реакции не выдавал уже, но внутри все равно все царапало.

Постоянное неприятное ощущение в груди давило, мучило, заставляло делать глупости вроде перебора ассортимента шалав города, надирания бурбоном с самого утра, бешеной езды на байке, с обязательным запугиванием местных благопристойных жителей.

Короче, Мерл Диксон вернулся в город, и это почувствовали все.

За собственными переживаниями старшему Диксону некогда было особенно присматриваться к младшему. И, как оказалось, зря.

Накануне вечером, в очередной раз надравшись вдвоем в баре (собственном, мать его, баре, отсоси, папаша!), братуха внезапно раскрыл рот, чего на памяти Мерла не случалось практически никогда.

Он, оказывается, тоже вперся. Причем, тоже по-взрослому, и тоже в говнище (не, ну, а как иначе-то, они ж — Диксоны! Если и впираться, то прям с размаху и по макушку!).

Причина страданий братухи, местная звездень (охренительная телка, по словам Дерила), на него, само собой, внимания вообще не обращала, и, вполне возможно, о его существовании даже и не знала.

А брат мучился.

Смотрел издалека, облизывался, может, даже в подушку плакал ночами, тут бы Мерл не удивился. Но, как и положено такому отпетому бирюку, совершенно не пытался что-либо предпринять, чтоб изменить ситуацию.

Мерл, послушав его, даже отвлекся слегка от своей беды.

Восхитился.

Ну надо же, братуха все-таки умеет удивить!

Мы же, бля, легких путей не ищем! Нам не надо шалав, подкладывающихся под нас бухгалтерш и учениц местного колледжа, ведущихся на нашу офигенно брутальную фактуру! Нам че посложнее подавай!

Ну весь в него!

Но, в отличие от него, беде брата можно было помочь.