Затмевая могущественных (Викториум-2)

За первым залпами последовали еще и еще. Шрапнель косила зулусов, стоящих на холмах и продолжающих кричать и потрясать копьями. И тут впервые выстрелили паровые орудия.

До того мне приходилось лишь слышать о них – новейшей разработке, использующейся преимущественно на тяжелых броненосцах и крейсерах, Несколько батарей таких пушек британцы продали туркам во время войны с нами, но те не смогли нормально использовать их. В итоге одна батарея попала в руки генералу Скобелеву во время взятия Плевны. Другую же британцам удалось вывезти из Стамбула.

И вот теперь я своими глазами мог наблюдать, как стреляет это орудие будущего. Часть наших позиций окуталась паром, из которого в зулусов полетели снаряды. Я не мог оценить скорость их полета и точность, однако разрушающий эффект был очевиден. Тысячи мушкетных пуль словно дождем осыпали плотные ряды зулусов. В одночасье несколько десятков чернокожих воинов превратились в кровавый фарш, начиненный свинцом. Другие же валились, будто сбитые с ног сильным ветром.

– Если все и дальше так пойдет, – позволил себе пошутить Чард, – то людям Бромхэда и стрелять не придется. Всю работу за них сделают артиллеристы.

Но он, как и я, понимал, что зулусы вполне могут позволить себе столь чудовищные потери. Слишком велик их численный перевес.

– Мистер Евсеичев, проследите пока за нашей артиллерией, – приказал мне Чард, наблюдая из-под руки за строящимися солдатами роты Б. – На нее у нас основной расчет.

– Да, сэр, – ответил я и быстрым шагом направился к батарее паровых пушек. Приказ Чарда играл мне на руку как нельзя лучше.

Командующего артиллеристами бравого сержанта я застал в недоумении трущим линзы бинокля. Он как раз поднес их к глазам – подкрутил колесико, чтобы получше разглядеть цель. А после разразился целым потоком отборной брани. Надо сказать, мои познания в английском давали мне понять каждое пятое слово из сказанных им, не более.

Я поинтересовался у него – в чем дело. Что заставляет его столь грязно ругаться.

– Эти чертовы черные дьяволы не желают умирать! – выпалил сержант. – Я не сошел с ума, сэр. Можете сами поглядеть на них. Мы сейчас как раз дадим по ним новый залп.

Последовав его совету, я поднял к глазам свой бинокль. Навел его на плотные ряды зулусов. Те явно готовились к атаке – и только ждали команды. Они просто рвались в бой. Но среди них выделялись несколько подразделений – иначе не скажешь, – стоявших ровными шеренгами, будто на плацу. Их копья не шевелились, словно тупыми концами были врыты в землю. А щиты стояли у ног чернокожих воинов. Они не поддались общему безумию. Не кричали и не потрясали оружием. И это страшило куда сильнее угроз и завываний остальных зулусов.

– Вот именно те, что стоят спокойно и не желают дохнуть от шрапнели, – угадав, а может и вычислив опытным взглядом, куда именно я смотрю, сказал сержант-артиллерист. – Вот глядите. – Я не видел, как он обернулся к своим людям, зато услышал громкую команду: – Залп!

Паровые орудия один за другим громко хлопали, будто здоровенные чайники, крышки которых приподнялись и упали обратно. Пар ударил вперед, выталкивая продолговатые снаряды, начиненные мушкетными пулями. Те с воем устремились по пологой дуге к строю зулусов.

А вот потом произошло то, чему я до сих пор не могу найти объяснения. Снаряды взорвались над стройными шеренгами чернокожих воинов. Шрапнель косила их, валила наземь, Но они поднимались. Вставали, правда, не помогая друг другу. Вставали, несмотря на смертельные раны. Вставали, не обращая внимания на удивительно медленно текущую из ран кровь. Вставали, заново строясь плечом к плечу. И лишь несколько тел, превращенных шрапнелью в какие-то совершенно несусветные обрубки, остались лежать. Но и они, к моему ужасу, продолжали шевелиться.

У меня крепкий желудок. Я хорошо помню груды разлагающихся на жарком солнце тел под стенами Месджеде-Солейман. Но даже у меня от такого зрелища рот наполнился противной кислотой, и начались рвотные позывы. Сержант глядел на меня понимающим взглядом.

– Видали дьяволов? – сказал он, и вопросительные интонации в голосе показались мне лишними. Конечно же видал! – Им наши пули нипочем. Хотел бы я знать, из какого ада они выбрались на нашу голову.

– А вот я бы совсем не хотел этого знать, сержант, – нашел в себе силы усмехнуться я.

– И что прикажете делать с ними, сэр?

– Сосредоточьте на них огонь всех орудий, что прикрывают этот сектор, – распорядился я. – И стреляйте не шрапнелью, а обычными снарядами. Посмотрим, как они им понравятся. Превратите их в кровавый фарш, сержант.

– В кровавый фарш, – теперь уже и сержант усмехался. Видимо, ему понравилось мое образное выражение. – А это неплохая идея. В кровавый фарш!

Он обернулся к своим людям и заорал хорошо поставленным и явно предназначенным перекрикивать канонаду голосом:

– А ну-ка зарядите пушки болванками! Поглядим, как они переварят железку покрупнее мушкетной пули! Превратим их в кровавый фарш, парни!

– Для болванок нужно больше жара, сэр, – отозвался один из канониров. – Далековато для них черные черти стоят.