Затмевая могущественных

— Не хочу в петлю. Лучше в драке сгинуть. У меня Володина «книжка» всегда при себе на этот случай. — Краб вынул из-под подушки небольшой томик. Только начинен тот был не знаниями, а адской смесью, которая может уничтожить на месте пятерых человек. — Вот будут меня вязать, успею эту книжечку открыть, тогда всем плохо станет.

— А ты чего это такой унылый, Краб? — попытался расшевелить его Буревестник. — О смерти болтаешь.

— А черт его знает, — пожал плечами тот. — Тоска какая-то дурацкая напала.

— Завтра утром мы эту тоску развеем. Экс проводить будем. Проверим в деле спасенного нами жандарма бывшего.

— Не доверяешь ему — это правильно. Они псы все такие — душа у них песья. Не переделаешь ее уже на новый лад. Только может стоило бы его на новом месте проверить? Вернее бы вышло.

— Мне деньги с этого экса нужны будут сильно. Я нашел выход на одного продажного офицерика со складов военного округа. Так вот он готов по сходной цене уступить нам винтовки Бердана. Их в армии меняют на новые, какие-то многозарядные, что ли. А сюда свозят в огромном количестве старые из других округов. Вот они-то нам сильно пригодятся на новом месте. Надоело мне зависеть от благодетеля нашего, будь он неладен. Не нравится он мне совсем.

— Из берданок хорошие обрезы получаются, — кивнул Краб. — Хотя аглицкие и обрезать не надо. Даже одной рукой с нею управиться вполне можно.

— На те винтовки нам патроны доставать у благодетеля приходится. А для берданок и сами найдем легко.

— Это понятно, — протянул Краб. — Деньги и патроны в нашем деле всегда нужны. И пса бывшего проверить надо. Если своих покусает, то обратно дороги ему уже нет.

— Ты так говоришь, Краб, будто тебе это все равно не по душе.

— Жарко тут слишком для меня, Буревестник. Говорят, от этой жары у человека мозги в голове плавиться начинают. Зима вон на дворе, а ни единой снежинки не упало. Дождь только зарядить может. Противный такой, что спасу нет. А как оно на новом месте будет — не знаю вовсе.

— Уж там-то тебе не до дурных мыслей будет, Краб. Лиха беда начало.

— Есть дыра, будет и прореха, — закончил поговорку Краб. — Ты просто так поболтать пришел? Или же дело есть какое?

— Есть и дело, — кивнул Буревестник. — Не нравится мне Дато. Старики местные на него сильно давят. Ты присматривай за ним. Сам понимаешь, никому, кроме тебя, я этого поручить не могу. Все тут друг другу кумовья.

— Пригляжу, конечно. Я и так одним глазом за ним смотрю. С тех пор, как ты сказал, что он на двух стульях разом сидит. Да еще и раскачивается.

Буревестнику вспомнилась дурацкая привычка Дато — и он усмехнулся. Только все равно вышло невесело.

Я отлично понимал, что мне надо помогать Володе в его работе над адскими машинами. Тем более что молодой человек не требовал от меня чего-то сверхъестественного. Однако сама мысль о том, чтобы готовить теракт собственными руками, коробила меня — и довольно сильно. Вот только в моем положении приходилось затолкать эти мысли поглубже, чтобы не вызывать подозрений.

Думать о том, что в самом скором времени мне придется стрелять в полицейских или казаков, и вовсе не хотелось. А в том, что проверка, которую учинит мне Буревестник, будет крайне жестокой, я ни в коей мере не сомневался. И если я хочу втереться к нему в доверие, да еще так, чтобы получить доступ к гипотетическому британскому союзнику, мне придется пройти ее. А это означало пролить кровь ни в чем неповинных казаков или полицейских, если не жандармов. От Буревестника я мог ожидать чего угодно.

Пока же мне приходилось помогать Володе Баградзе делать бомбы. Я решил полностью сосредоточиться на этом процессе. С одной стороны, мне самому хотелось хотя бы частично овладеть им. Вдруг когда пригодится. С другой же — процесс изготовления адских машин был достаточно опасен, чтобы отвлекаться.

Володя работал с кажущейся легкостью настоящего профессионала своего дела. Отмерял, пересыпал, смешивал, разогревал до нужной температуры. Мне же отводилась самая простая работа. В основном я наполнял кусками рубленой проволоки и гвоздями банки, служащие корпусами для бомб. После этого Володя лично ставил в середину саму бомбу. И всякий раз я замечал на лице молодого человека испарину. Не так-то просто дается ему его дело.

Взрыватели всегда лежали отдельно. В другой стороне нашей небольшой комнаты. Они представляли собой стеклянные трубки разной длины, наполненные сероватым порошком. Володя называл его гремучей ртутью.

Покончив с банками, мы взялись за изготовление замаскированных адских машин.

Как только Володя достал из-под кровати внушительную стопку книг, я сразу же вспомнил Севастополь. Тощего паренька в шинели с такой же стопкой книг. И взрыв, перевернувший пролетку. А теперь мне придется готовить такие же бомбы.