Затмевая могущественных

Он шагнул-таки через порог, когда где-то ближе к выходу из здания несколько голосов почти хором выкрикнули одну и ту же фразу: «Бей политику!» Хотя кричали по-грузински — Краб понял всё. Как и Володя.

— Не высовывайтесь, — бросил через плечо Краб, — сейчас нас будут убивать.

А следом со всех сторон загремели выстрелы. «Каплюжники!» — кричал кто-то. «Михлютки!» — надрывался другой. «Стрелы!» — вопил третий. Судя по количеству выстрелов — и полицейские, и жандармы, и казаки разом осадили убежище революционеров. Пули стучали о стены, выбивая из них каменную крошку.

— От окна! — крикнул Краб, буквально вваливаясь обратно в комнату.

И вовремя! Меткая пуля едва не прикончила Володю. Тот едва успел повалиться на пол. Буквально следом пуля влетела в окно и выбила облачко желтоватой крошки из стены напротив.

— Твою… — выругался Краб. — Осадили нас тут… Загнали, как зверя в силок!

Тифлисский полицмейстер был вне себя. Обычно спокойное лицо его сейчас налилось кровью. Казалось, его вот прямо тут хватит удар. Он накинулся на отдавшего приказ открыть огонь по убежищу террористов князю Амилахвари.

— Что вы себе позволяете?! — выкрикнул он. — Нам бы выдали этих налетчиков и так! Зачем вы приказали стрелять, князь?!

— Я не понимаю вас, барон, — покачал головой Амилахвари. — Вы так печетесь о жизнях этого уголовного отребья? Вы же призваны бороться с ними и им подобными.

— Заканчивайте этот спектакль, князь, — отмахнулся фон Дифенбах. — Вы отлично осведомлены о том, кто выдал нам террористов. И кто открыл нам двери в их убежище. У меня имеются некие договоренности. А вы только что разрушили их все одним своим глупым приказом.

— Я все еще отказываюсь понимать вас, барон, — улыбнулся Амилахвари. — Должен ли я из ваших слов понять, что у тифлисского полицмейстера имеются какие бы то ни было договоренности с уголовным элементом?

— Да вы что — издеваетесь надо мной?!

— Отнюдь, — продолжал улыбаться князь, — Я вас просто отказываюсь понимать.

— Вы наживете себе много врагов, молодой человек.

Барон фон Дифенбах вынул из кармана платок и вытер им вспотевшую, несмотря на зиму, шею. Рядом с этим молодым жандармом ему было очень неуютно.

Стрельба довольно быстро прекратилась. Не ожидавшие нападения революционеры не были готовы к нему. Мало у кого при себе было оружие. А схватить его успели единицы. Это было больше похоже на расстрел — на казнь, — чем на бой.

Первыми в дом вошли казаки. В серых черкесках. С кинжалами и револьверами в руках. Из окон их прикрывали товарищи, вооруженные винтовками. Полицейские и даже жандармы не рвались вперед, предоставляя это дело профессионалам. А уж в том, что казаки были таковыми, сомнений ни у кого не было. Из года в год эти ребята вылавливали абреков по горным аулам. Охотились на простых бандитов. Дрались с курдскими бандами. Так что пускай они первыми головы под пули террористов и подставляют. Им не впервой.

Медленно — комнату за комнатой — исследовали брошенный доходный дом, где нашли убежище террористы. Пару раз им попадались раненые, что, спасаясь от пуль, заползли в одну из каморок. Однако они не интересовали казаков. Пусть теми, кто бросил оружие или не в силах больше сопротивляться, занимается полиция или жандармы.

Тот коридор ничем не отличался от других. Длинный. Узкий — словно стиснутый с двух сторон. И темный. Ни единой лампы не горело на стене. Ни единого окна не было. Лишь на том конце светлое пятно распахнутого дверного проема.

Шедший первым седоусый урядник остановился. Чутьем опытного воина понял — впереди смерть. Но Краб с другого конца коридора уже успел увидеть его. Два быстрых выстрела. Пули пробили грудь уряднику. Он повалился на пол.

Товарищи подхватили его и утащили прочь из коридора. Но было поздно. Краб в этот раз стрелял без промаха.

Однорукий революционер откатился за стену. Он понимал, что казаки сейчас откроют по нему ураганный огонь. Так оно и вышло.

С противоположного конца коридора раздались выстрелы. Пули одна за другой врезались в стену, за которой сидел Краб. Воздух в комнате наполнился желтоватой пылью.

Стреляли и по окну. Володя съежился под ним, закрыв голову руками. Молодому человеку было страшно. Очень страшно. Он так сильно не боялся ни во время эксов, ни когда попал за решетку. Теперь смерть зыкала в холодном и сыром воздухе вместе с пулями. И каждая из них вполне могла оборвать его жизнь.

Прекратив обстрел, казаки снова вошли в коридор. Только теперь сразу несколько человек. Стволы револьверов нацелены на светлое пятно дверного проема. Покажись враг — мигом изрешетят его сразу полдюжины выстрелов.

Но Краб и не думал высовываться. Услышав в оглушительной после прекращения огня тишине осторожные шаги казаков, он аккуратно, даже носа не показав из-за стены, выкатил в коридор начиненную смертью банку.

Казаки отреагировали на звук. Вот только в темноте понять, что же его издает, не успели. Идущий первым казак задел носком сапога стеклянный детонатор адской машинки. Не прошло и пяти секунд, как в коридоре прогремел взрыв.