Заточённый ангел

Даже слабый свет мгновенно померк. Растревоженные Гретой темные силы, таящиеся в ветхих стенах, в пропыленной иссохшей мебели, вырвались наружу. Дом как будто взвыл, и этот дикий протяжный вопль поглотил в себе все остальные звуки… А потом все стихло. Грета упала на колени, словно кто-то швырнул ее на пол невидимой рукой.

– Плохая идея? – прошептала девушка дрожащим голосом. И покачала головой. Уж лучше так, чем слушать крики друга, которого пытают там, внизу… И зажмурилась от нового ужасного ощущения – ее насквозь прошло что-то мучительно-холодное. Даже через сомкнутые веки пробился синеватый странный свет. Грета невольно открыла глаза. На первой ступени лестницы спиной к ней стояла призрачная женщина, одетая по моде конца восемнадцатого века, но растрепанные вьющиеся волосы не были уложены в прическу, свободно падали на плечи…

Женщина медленно обернулась. Полупрозрачное лицо ее было печальным. На груди расплывалось кровавое пятно.

И очень вовремя припомнился Грете рассказ Анри о том, что он увидел в этом доме…

– Женевьева де Лоне… – прошептала девушка. – Анри… он ведь из вашего рода! Помоги ему…

Женщина неторопливо кивнула и продолжила спускаться. С первого этажа раздались вопли ужаса, но голоса Анри среди них Грета не услышала. Несколько раз хлопнула входная дверь – кто-то спасался бегством.

Наконец, с глубоким вдохом девушка сделала пару осторожных шагов вниз по ступенькам…

Глава 17

С каждым шагом Грете становилось все легче. Она видела в синем сиянии, источаемом призраком, отца Жака, пытающегося подняться с пола, и прижавшегося спиной к стене Анри – он неотрывно глядел на полупрозрачную Женевьеву де Лоне, которая застыла прямо перед ним.

«Это ведь не живая душа женщины… – подумалось девушке. – Если верить в то, во что верит Анри, невинно убиенная сейчас у Господа. Скорее – память этого дома. Она материализовалась и воплотилась в образе Женевьевы… Значит, помог сам дом? Как же это странно…»

Это были скользящие, какие-то нездешние и не слишком-то нужные сейчас мысли. Но Грета поняла, что уже не ощущает цветочного запаха, ради которого и притащила сегодня сюда Анри. Старый дом стряхнул чужую магию, наводящую на его посетителей морок. Прогнал тех, кто пришел сюда со злом. И помогла ему в этом она, Грета Беккер, потомок волшебного лесного народа. Добавила чуточку своей колдовской силы… Ее собственная магия доброй не была. Не была и злой. Эльфы, фейри, сиды, духи стихий только в позднейших произведениях искусства превратились в прекрасных и чаще всего благородных и благодушных созданий. Народ рассказывал иное. Существа своенравные, то радушные, то бессмысленно жестокие, то веселые и легкие, а порой наводящие жуткий страх… как сама природа. Она восхищает, завораживает и щедро одаряет, но может разъяриться и уничтожить в один миг…

«Спасибо…» – мысленно поблагодарила Грета печальный дом, видевший куда больше жестокости и преступлений, чем можно было себе представить…

Призрак неторопливо растворился в воздухе, оставляя после себя голубоватые искры, но вскоре и те исчезли. Помещение первого этажа вновь наполнилось слабым ночным светом. Грета перестала ощущать себя застрявшей между сном и явью, снова стала обычной девчонкой. Она подбежала к отцу Жаку и подрагивающими пальцами попыталась развязать веревки, стягивающие его руки за спиной.

Анри, повернув голову, несколько мгновений наблюдал за ними, потом оторвался от стены и подошел ближе.

– Грета! У меня перочинный нож в правом кармане брюк. В правом – с моей стороны. Мне левой рукой неудобно…

Грета бросила встревоженный взгляд на его плечо и кивнула. Ища карман в полумраке, она, внезапно взволновавшись, смущенно провела ладонью по бедру Анри, ощущая его тепло сквозь тонкую брючную ткань. Достала наконец нож, высвободила лезвие. Выпалила вдруг:

– Почему ты не попытался использовать нож как оружие?

– Я о нем забыл. Отец Жак… вы как?

Грета быстро освободила руки священника, и тот принялся усердно растирать запястья.

– Я нормально, Анри. А вот ты – нет.

– Вы сердитесь?

– Не могу я на тебя сердиться. Пойдемте, ребята. Не уверен, что сюда кто-то вернется после такого представления, но лучше не задерживаться.

– Это магия дома, – в голосе девушке послышалось странное упрямство, она словно хотела кому-то что-то доказать. – И это я ее вызвала!

– Женевьева… – прошептал Анри.

– Да. Потому что для этих стен она – самое сильное воспоминание.

– Не понимаю. Но… это правда сделала ты?

– Конечно. Хотя и не знала, что появится призрак.

– Тогда спасибо тебе огромное!

Они вышли на пустынное пространство перед мистическим зданием, поросшее крапивой и кустарниками. Бузина, боярышник, плющ, опутывающий тонкие чахлые клены… Машина Анри стояла на другой улице.

– Дай мне ключи, – попросил отец Жак. – Стой, они в кармане? Тогда я сам достану. Вот так… Садись на заднее сиденье, я поведу.

Парень не возражал. Он не мог шевельнуть правой рукой и кусал губы. Грета села рядом с отцом Жаком.

– Куда мы едем? – спросил Анри.

– Сначала в круглосуточную аптеку, она тут совсем рядом. Потом в травмпункт. А там поглядим.