Затонувшая свобода

Айви вздрогнула и разлепила сонные глаза. Холодный, но хриплый после сна голос Джека добирался до души, покрывая льдом. Он устало вздохнул, провел шершавой ладонью по ее спине, так осторожно и приятно, что она закусила губу.

– У вас лезть в постель к чужим мужикам тоже норма?

– Мне было страшно.

– Страшно ей было, – выдохнул Джек и вытащил свою руку из-под Айви, посильнее укутал русалку в одеяло и сел. – А голая ты, чтобы…

– Рубашка мешала уснуть.

– Ну, конечно.

Джек размял шею, потянулся. Айви недоуменно наблюдала, как он надевает брюки и рубашку, пытаясь понять, почему он не злился. В комнате начинало светлеть, предвещая рассвет, первые лучи солнца игрались в волосах и косичках Джека, сверкали в бусинах и синих глазах.

– Айви… – начал Джек, но замолчал, нахмурился, не зная, как выразить мысль. – Твою ж медузу… понимаешь… нельзя лезть в постель к мужику. Особенно голой.

– Я бы к другому не полезла.

– Ты как ребенок!

Айви хотела обидеться, но не успела, ведь Джек вытащил длинное платье, видимо, из льна, темно-синего цвета с белыми оборками, а затем корсет нежно-голубого цвета со шнуровкой спереди. Нервно сглотнула, боясь представить, как будет себя ощущать внутри вот этого. Она такие видела только на картинках, когда они в школе проходили обычаи и жизнь людей, живущих на поверхности.

– Нижнее белье – это…

– Я знаю, что такое нижнее белье, Джек. У нас тоже есть трусы.

– Которые ты не носишь.

– Ношу. Пять дней в месяц, когда…

– Давай лучше одеваться, пора смываться отсюда.

Айви хихикнула, видя, как Джек морщится, даже не желая слышать про менструацию. И почему людей так смущает физиологический процесс, которому мы должны быть благодарны за рождение детей? Она натянула трусы, начиная грустить о свободе, разглядела пышную одежду, пытаясь понять, как ее надевать. Джек бесшумно подошел, заставляя вздрогнуть, повернул платье нужной стороной, кидая взгляды на грудь, хоть и пытался смотреть в глаза.

– Вы вообще одежду не носите? – спросил он, пока она облачалась в свою новую тюрьму.

– Носим. Чтобы прикрыть то, куда ты постоянно смотришь.

– А как же хотим только свою пару, все дела? А?

Джек усмехнулся, лукаво оглядывая покрасневшую Айви, которая дышала так тяжело, словно забежала в гору, а не оделась. Он помог расправить платье, которое облегало грудь, живот, а от бедер струилось вниз пышной юбкой и доходило почти до лодыжек.

– Мы все же цивилизованное общество! Но одежда такая, чтобы ее можно было снять без помех и кинуться в океан. Представь, сколько времени теряешь, пока снимаешь трусы? А если приказ? И тебе нельзя терять время?

Джек поцокал, качнул головой, облачая Айви в корсет. Она ойкнула, когда он затянул нити, схватила его за руки.

– Мне дышать надо.

– И не выделяться из толпы. Окажемся на корабле – оголяй ноги, сколько хочешь. Сказать честно, я уже привык тебя разглядывать.

– Нахал!

– Сама голая ко мне в кровать залезла.

Джек широко улыбнулся, сверкая глазами, заставляя Айви утихнуть, но все же немного ослабил завязки.

– Могу спросить, м-м… – Джек облизал губы, задумавшись. – Как вы плаваете, когда у вас… ну…

– Кровь вытекает? Это называется менструация.

Айви едва сдержала улыбку, видя, что в этот раз смутила Джека, а не смутилась сама, но он уже взял себя в руки и снова улыбался.

– Именно.

– Никак. Нам нельзя в океан в эти дни.

– Бездна.

Айви поправила корсет, размышляя, как же в этом ходить и дышать, с грустью посмотрела в сторону ботинок, которые уже протягивал Джек.

– Это очень удобно. Ногам не больно, бегать комфортно, ноги дышат. Не думай, что в них жарко.

– Джек? Я хочу тебе кое-что рассказать.

Она села на край кровати, теребя подол длинной юбки. Джек кивнул ей. Настороженно. Словно переживал, что ее слова что-то сломают и испортят. Она и сама боялась, но знала, что не скажет сейчас – сделает еще хуже.

– Я должна была не убить тебя. А доставить в лабораторию, так как ты хранитель разума.

Джек отодвинул край рубашки, показывая метку, которую Айви должна была найти перед тем, как избавляться от тонувшего. Он расслабился, качнул головой и присел перед Айви.

– Что вы там делаете?

– Точно не знаю. Но слышала, что они вытаскивают магию из ваших вен, ставят опыты. Говорят, это необходимо, чтобы найти способ укрепить барьер и не пускать людей в Тенебрис.

– «Они».

Джек поднял ее ногу, нежно провел шершавыми пальцами, надел ботинок.

– Меня не допускали до лабораторий. И никогда не допустили бы – я русалка. И я считаю… это неправильно.

Джек зашнуровал ботинок, затянул. Айви наблюдала, как умело его пальцы завязывали бантик, с грустью осознавая, что ноги теперь в плену. Плевать, что так в стопы ничего не будет вонзаться.

– Я не хочу ничего от тебя скрывать. И не буду.

Джек надел на нее второй ботинок, зашнуровал, и все же поднял голову.

– Айви, – осторожно начал он, но замолчал. Покачал головой, сел рядом, стараясь не смотреть на нее. – Нельзя доверять людям. Вот так все рассказывать. Это могут использовать против тебя.