Затонувшие сокровища

— Когда мы огибали «Мир без солнца» [22]возле Шаб-Руми, греческие матросы с сопровождающего нас грузового судна «Росальдо», собирая ракушки на рифе, обнаружили античные амфоры. Они известили меня о находке, и я тотчас отправился на риф, чтобы осмотреть и сфотографировать амфоры.

Амфоры, по всей вероятности, попали туда с острова Кос, но относились к периоду Римской империи. Было любопытно посмотреть, что сделало с ними море примерно за двухтысячелетний период. Амфоры, словно драгоценные камни, были заключены в оправу из кораллов. Морская абразия обточила их подпорки так, что казалось, будто они стоят на маленьких коралловых колоннах, украшая камни какой-нибудь ундины. Несомненно, где-то неподалеку находилось затонувшее античное судно, но где именно?

Дюма прав. Мы еще почти ничего не знаем о процессах, протекающих вокруг затонувшего судна в коралловых морях.

Вот почему такое важное значение приобретает наш эксперимент у рифа Силвер-Банк. Это первые систематические раскопки с применением таких мощных технических средств.

Следы, оставленные Фиппсом

Пятница, 16 августа.Утреннее погружение в воду вместе с Раймоном. Погода довольно унылая. Вся рабочая площадка покрыта «пылью» с «Джемс энд Мэри». Раймон поднимает американское кайло (вчера мы нашли долото!). Какая злая насмешка! Ведь все, что мы вчера вскрыли, никем не тронуто!

Продолжаем рыть вторую поперечную траншею на уровне так называемых палубных досок, причем вскрываем массу разных «конгломератов», особенно в задней части траншеи (корма и левый борт). К концу дня траншея упирается в твердую белую массу, видимо выйдя за пределы затонувшего судна. Отсюда следует, что либо размеры галеона меньше, либо он не продвинулся так далеко вперед, как на нашем плане.

Утром Гастон удалил с холма глыбы. Вечером он атаковал холм на уровне последней пушки с середины правого борта, чтобы попытаться вскрыть другие орудия. Дюма и Жан-Поль тщетно обследовали подводную платформу и повстречались там с акулой.

Поднято еще три пушечных ядра. Нас преследует все та же мучительная загадка: куда подевались пушки с левого борта? Найдены: очень массивный кусок дерева со следами болтов и гвоздей; две великолепные, почти не поврежденные прямоугольные бутылки, заполненные песком и чудом уцелевшие при всеобщем разгроме, маленькая бесформенная пластинка из металла, более твердого, чем свинец, но с его примесью, современное американское кайло со сломанной рукояткой, подошвы от сандалий наших непосредственных предшественников и, главное, еще одна печать для пломбирования, принесенная Рианом и оказавшаяся в лучшем состоянии, чем все остальные.

В 11 часов я снова погружаюсь в воду, чтобы натянуть синий нейлоновый трос у заднего конца траншеи и установить ряд буйков у передней ее границы. Нас было семеро на рабочей площадке, и мы работали как в густом тумане из-за илистой мути, поднятой нами в тот момент, когда течение прекратилось. Я ничего не различал на расстоянии двух метров, но слышал урчанье землесоса, удары кайл о коралловый известняк, мерное дыхание водолазов. Это озвученное представление было поистине фантасмагорическим.

Дюма также сделал важное открытие. Он нашел возле двух пушек на втором холме два старинных ручных бура, застрявших под кораллами. Не были ли они брошены здесь самим Фиппсом и его водолазами? Не погребена ли по соседству корма галеона?

В связи с этим открытием на борту «Калипсо» выдвигается новая теория: разбилась только носовая треть галеона, а все остальное сместилось под углом 30°, а может быть и 90°. Если принять первое предположение, то становится понятным, почему на втором и третьем холмах оказались четыре пушки.

«Это форштевень!»

Суббота, 17 августа.Этот день чрезвычайно насыщен всякого рода событиями, находками, спорами и гипотезами. Время позднее — 19 часов 30 минут. Компрессор умолк. Наконец, наступила тишина. Чувствую себя разбитым и опустошенным морально и физически. Но какое все же увлекательное приключение!