Затонувший лес

Это было безумие, но Блодейн отвергала очевидное, решив, что, кроме нее, никто Блайта не остановит. Фейн восхищался ее отчаянной храбростью и в то же время негодовал – слишком хорошо знал, чем такое оборачивается.

Крикун тем временем дал отмашку.

Бой начался, и толпа завизжала. Блодейн сразу же перешла в нападение, не дожидаясь, пока Блайт атакует. Ударила низко, по коленям. Недурная стратегия: колени – уязвимые, главное – бить под верным углом; такие раны причиняют сильную боль и долго не заживают.

Однако Блайт был не просто здоровенным, но еще и быстрым. Он уклонился, и удар Блодейн пришелся в бедро. Тогда она, стиснув зубы, стала бить наемника по ребрам и в нижнюю часть живота. Несколько раз попала в цель, и Блайту пришлось закрываться предплечьем.

Блодейн повисла у него на руке и двинула коленом в бок. Раздался жуткий треск, и Фейн скривился: у Блайта было сломано ребра два – самое меньшее.

Люди по-разному воспринимают боль: одни падают, другие начинают рыдать или задыхаться. Блайт от боли только рассвирепел, сверкнув оскаленными зубами. Не зря его прозвали Волком.

Блодейн попыталась заломить ему руку за спину и поставить на колени, но Блайт легко стряхнул ее с себя.

Ударил по лицу.

Фейн вздрогнул. Кулак Блайта сломал Блодейн нос, да, похоже, и скулу: вся в крови, женщина теперь выглядела такой же жалкой, как Фейн во время своего поединка. Хотя в ее глазах по-прежнему пылал огонь.

Только ничего это не меняло.

Блодейн была бойцом, а Блайт – убийцей.

Ударом ноги он опрокинул ее на пол и, не сбавляя темпа, принялся молотить кулаками. Фейн слышал эти звуки даже сквозь гомон, глумление и похвалы зрителей, и его замутило.

Наемник явно собирался прикончить Блодейн.

И никто бы не помешал ему.

Блодейн ударила наудачу и попала противнику в глаз. Блайт отшатнулся, а она поспешила откатиться в сторону. Кашляя, приподнялась на локтях. С искаженным от боли лицом зажала бок. Что такое сломанные ребра и какую муку они причиняют, Фейн знал. Чудо, что Блодейн не осталась лежать. Испачканная в земле и крови, бледная, она смотрела на Блайта с решимостью и силой, которые в старинных сказаниях прославили бы ее как героиню.

Будь это старинное сказание, она победила бы. Хитростью отыскала брешь в защите душегуба и непременно свалила бы его, доказав, что правда и добро всегда торжествуют.

Но это было не сказание.

Блайт ударил так быстро, что Фейн едва заметил движение. Блодейн снова рухнула наземь, ахнув от боли, и уже не поднялась.

Толпа притихла, все затаили дыхание. Ждали неизбежного, последнего удара.

И он последовал бы – если бы Фейн, оттолкнув какого-то зрителя, не ступил в круг. Закрыв собой Блодейн, он пристально смотрел на Блайта.

Тот лишь мельком покосился на Фейна:

– В сторону, парень. Это не твой бой.

– Ты прав, – тихо, но твердо ответил Фейн, – и все же убить ее я тебе не дам.

Блайт наморщил лоб, изучая его. Фейн давно оставил привычку смотреться в зеркало, но знал, как выглядит: волосы и глаза черные, на щеках темнеет щетина, хотя он старался не забывать о бритье. Нос, сломанный несколько раз, верхнюю губу рассекает шрам.

Была в его лице какая-то незавершенность, будто скульптор, ваявший его, бросил работу на полдороге.

– Глаз, что ли, на эту девку положил? – ухмыльнулся Блайт и пожал плечами. – Разве можно отказать мужчине в драке?

Фейн снова облизнул губу, ощутив свежий привкус меди.

– Покинь круг, – сказал он. – И закончим.

Блайт взревел от смеха.

– Все и закончится, – посулил он и потянулся к Фейну, собираясь схватить его за рубашку.

Выбора не оставалось.

Героев не было.

Был только Фейн.

Первый раз, как он стал участвовать в подпольных боях, Фейн ударил по-настоящему.

Он вскользь задел Блайта по щеке – чиркнув костяшками кулака, – но магия уже вступила в силу.

Будто сломался сустав: лопнуло натяжение, и стало легко. Мир отодвинулся. Исчезли круг, толпа, ставки, крики, гудение железа, от которого шли мурашки по коже. Остались мускулы, кость, кровь и жилы.

Блайт попытался ударить в ответ, но Фейн легко нырнул ему под руку, схватил за другую и рванул на себя. Лишив противника равновесия, он заодно подтянул его ближе. Трижды врезал ему по сломанным ребрам – Блайт заорал так, что у Фейна заложило уши.

От боли Блайт пришел в бешенство и потерял бдительность. Согнулся, загородив бок, и приготовился атаковать.

Вот чем различались они.

Блодейн была бойцом, Блайт – убийцей.

Фейн был смертью во плоти.

Сейчас им владела его волшебная сила.

Фейн отдался ей полностью, став куклой на ниточках, превратившись в инструмент чужой воли. Он понимал, как наносит удары, но словно со стороны, словно вышел из тела. На несколько мгновений закрыл глаза. Не обязательно видеть, как ломаются кости, чувствовать соленый пот на губах или скользкую влагу на пальцах. Вместо этого он вызвал в памяти запах влажных дубовых листьев и аромат костра, вкус лесных ягод и прикосновение нежных пальцев, убирающих с его лица грязные волосы. И заключенную шепотом сделку, которая навеки его изменила.

Семь лет службы за семь людских жизней.

Две он уже отнял, эта станет третьей.