Затонувший лес

Трое остались пялиться друг на друга, пыхтя от злости, которая еще витала в воздухе. Затем человек по имени Эмрик протянул руку и сказал:

– Верните.

Никто не пошевелился.

– Верните мне сапог, будьте столь любезны!

Фейн подобрал погрызенный, обмусоленный сапог и протянул скривившемуся Эмрику.

– Благодарю, – холодно произнес тот, обулся и пошел вверх по лестнице. Всякий раз, как он наступал на левую ногу, слышалось отчетливое хлюпанье.

Фейн с Мер еще некоторое время подождали на месте. Тревор потерся о ногу Фейна и тихонечко заскулил, как бы задавая вопрос.

– У него все дела так проходят? – поинтересовался Фейн.

Мер опустила голову, и волосы, упав на лицо, снова закрыли тавро.

– Ты о том, что Ренфру всех держит в неведении? Да. Хотя обычно бутылок вина не так много. – Она обернулась. – Как плечо?

– В порядке. – Фейн подумал, не должен ли поблагодарить Мер, что защитила – и его, и Тревора, но вместо этого спросил: – Ты правда приморозила ему язык к зубам?

– Да. Всегда вызывает панику. Некоторым кажется, что они не могут дышать, хотя дыхание не перекрыто. Паника делает человека уязвимым, лишает способности постоять за себя. – Ее чуть заметно передернуло. – Идем. Посмотрим, куда же мы попали.

И она стала подниматься по лестнице. Спина прямая, шагает ровно, но Фейн и без железного чутья догадался, что в ее ладони зажат нож.

Глава 8

ОТ ПЫШНОГО УБРАНСТВА СПАЛЬНИ Мер стало не по себе.

Первое, на что она обратила внимание, были занавеси: плотные, вышитые тонкой нитью, великолепного красного цвета. Стоили они наверняка больше ее комнаты в «Серпе и сапоге». Да и остальное выглядело равно богато: кровать на крепком каркасе, перины вместо соломенного матраса, стол, мягкие ковры поверх половиц. Комната дышала удобством, о каком Мер уже давно забыла.

Однако Ренфру устроил логово тут, значит, так тому и быть.

Приняв ванну и переодевшись, Мер прежде всего оценила пути к отходу. Выбраться можно через кухню, подвал и, разумеется, через переднюю дверь. А еще на втором этаже есть окно с широким карнизом – если будет совсем туго, она улизнет через него. Успокоившись, Мер пошла вниз на звук голосов.

В комнате за длинным столом сидели четверо. Сам Ренфру, напротив него – Фейн, у ног которого грыз косточку Тревор; Эмрик и еще один, незнакомый, тип.

Мер села в дальнем конце стола. Кухарка, доброго вида женщина средних лет, налила ей чашку чая и предложила ломоть свежего бара брита[8]. Поблагодарив ее, Мер взглянула на Эмрика.

Приятнее он казаться не стал; пепельная бледность выдавала в нем человека, проводящего свои дни взаперти. Эмрик был худ, но по безупречной коже и крепким зубам Мер поняла, что он в жизни не знал голода. Его, наверное, можно было счесть симпатичным, если бы ей нравились молодые люди, которые не отрываются от рукописей и амбарных книг. Однако Мер предпочитала мужчин, больше времени проводящих на воздухе.

– Ну вот, все в сборе, – произнес Ренфру. – Пора, думаю, вас друг другу представить как следует. – Его голос был тих и ровен, как замерзшее озеро, и тепла в нем ощущалось столько же. Шпион положил левую руку на стол, чтобы все видели отсутствующий указательный палец, и в комнате сразу стало тихо.

– Это, – Ренфру с ленцой указал на благородного господина, – Эмрик. Двоюродный брат какого-то там лорда, в доме которого мы сейчас и остановились.

Ренфру мог сколько угодно изображать неведение, но это была именно что игра. Он знал имя не только лорда, но также и его супруги, детей и каждого слуги. На службе соглядатаем долго не протянешь, если не обладаешь цепкой памятью и вниманием к деталям.

Мер кивнула Эмрику:

– Ну вот, мне уже не так совестно из-за твоего сапога. Теперь я знаю, что ты можешь позволить себе новую пару.

Эмрик поднес к губам чашку чая:

– Вряд ли муки совести тебе вообще знакомы.

Мер вбирала все детали: от его выговора и до швов на рукавах. Эмрик явно был не из Гвелода. Скорее всего, из какого-нибудь южного кантрефа, из семьи тех, кто вел дела с Гаранхиром. У некоторых вельмож и правда имелись летние дома в городе, и они платили налоги князю за безопасное место с видом на море, где можно провести теплые месяцы.

– А это Гриф, – продолжал Ренфру, указав на незнакомого человека.

Крепкий, широкоплечий Гриф был не сильно старше Мер и смотрел на нее немного кокетливо. Его чувственные губы не портил даже шрам в углу рта. А когда он потянулся за хлебом, Мер увидела, что руки у него все в рубцах. Значит, солдат.

– Рад встрече, – сказал Гриф. – Не обращай внимания на нашего хозяина. Слуги говорят, что он сущий ужас, пока не выпьет хотя бы трех чашек чая.

Эмрик невнятно забормотал, и Гриф молча наполнил ему чашку.

Ренфру не обратил на этот обмен любезностями внимания.