Затопить Германию

Самолет выпустил шасси, сел и начал рулежку к ангарам 617–й эскадрильи. Прибыл первый модернизированный бомбардировщик. Он был похож на конструкторский бред. Створки бомболюков пропали вместе со средней пулеметной башней и частью брони. Под брюхом торчало нечто странное. Ему больше подходило ползать, чем летать. Фирма Авро выполнила исключительно трудную и сложную работу очень быстро и аккуратно. В течение нескольких дней прибыли и другие перестроенные самолеты. Старший механик эскадрильи проверил их, и пилоты начали испытательные полеты, хотя летные качества бомбардировщиков ухудшились.

Через два дня, 8 мая, Гибсон, Мартин и Хопгуд на 3 самолетах прилетели в Манстон. Мартин и Хопгуд широко открытыми глазами следили за погрузкой бомб. В Рекулвере на воде были сооружены макеты 2 башен, и 3 самолета «атаковали»  их, сбрасывая бомбы с помощью причудливого фанерного прицела. На это было приятно посмотреть. Все 3 бомбы попали прямо в цель. Микки Мартин выполнил заход немного низковато, фонтан воды ударил по рулям высоты и оторвал один. Большой самолет бросило к воде, однако Мартин сумел выровнять его и благополучно сел в Манстоне. Там ему установили новый руль высоты.

Ничуть не обескураженный, он заявил:

— Хорошо, что мы проверили себя. Теперь мы знаем, что НЕ можем сделать.

Но теперь беспокойство и лихорадка овладели Гибсоном. У него началась экзема, на лице выскочили фурункулы, которые были настолько болезненны, что он не мог надеть кислородную маску. Конечно, при полете на малой высоте маска не нужна, но ведь в ней находится микрофон! Он отправился к доктору, и с безразличием опытного профессионала доктор изрек:

— Это означает сильное переутомление. Я боюсь, вам нужно пару недель отдохнуть.

Гибсон выслушал это немного ошалело, а потом расхохотался.

Он планировал управлять налетом с помощью микрофона, и Кохрейн достал ему истребительные УКВ рации. Хатчисон, старший связист эскадрильи, хотел сначала поставить их в комнатах летчиков, чтобы немного потренироваться. Он вместе с Чифи Пауэллом отправился к сержанту—плотнику, чтобы тот сколотил подставки для радиостанций. Плотник сказал, что у него нет дерева, и упирался до тех пор, пока Гибсон не прочитал ему по телефону одну из своих знаменитых лекций. К обеду подставки были на месте.

Все было почти подготовлено, однако в штабе Бомбардировочного Командования и в штабе группы зародились тайные страхи. В течение 3 дней разведчики приносили фотографии, на которых была видна непонятная активность возле дамбы Мёна. Появились темные силуэты новых сооружений, они росли день за днем. Это были 5 небольших черных прямоугольников. Специалисты—фотографы ломали головы, они увеличили фотографии так, что появились зерна, рассматривали их под сильным освещением сквозь мощнейшие лупы, чуть ли не через микроскопы. Эти строения отбрасывали тени через гребень дамбы. Тени были тщательно измерены, но к разгадке никто так и не приблизился. Напрашивался естественный ответ — новые орудийные позиции. Это могло означать, где где—то случилась утечка информации.

В полдень 13 мая конвой крытых грузовиков прикатил к бомбохранилищу Скэмптона. Вокруг собралась охрана, бомбы перетащили в хранилище и укрыли брезентом. Их только что заполнили взрывчаткой, и бомбы были еще теплыми.

Гибсон уехал, чтобы встретиться с Саттерли и уточнить маршруты налета. Он взял с собой полковника авиации Пикара (самолет «F Фредди») , так как тот считался большим специалистом по германским зенитным батареям. А при полете на малых высотах нет ничего важнее, чем проскочить между известными позициями батарей. Они расстелили карты на полу и тщательно прорисовали два отдельных курса, которые тщательно огибали красные кляксы известных зенитных батарей.

Первый проходил между Валхереном и Шовеном, пересекал Голландию, аккуратно протискивался между аэродромами ночных истребителей Гильце—Рьен и Эйндховен, огибал залитый малиновым Рур, обходил Хамм и направлялся на юг, к Мёну. Второй пересекал Влиланд, проходил над Зейдер Зее, где никогда не было зениток, и соединялся с первым маршрутом северо—западнее Везеля. Они наметили еще 2 маршрута обратного полета, которые проходили в совершенно разных районах, чтобы поднятые по тревоге зенитчики не могли перехватить самолеты.

Атаку следовало выполнить 3 волнами. Гибсон возглавлял 9 самолетов на южном маршруте. Манро вел остальные по северному. И еще 5 самолетов взлетали на 2 часа позднее в качестве резерва. Если Мён, Эдер или Зорпе не будут разрушены первыми 2 волнами, Гибсон должен был вызвать резерв. Если дамбы будут разрушены, резерв должен был атаковать 3 мелкие дамбы в том же районе — Швельм, Эннерпе и Димль.

Совершенно необходимой была идеальная работа штурманов, чтобы избежать ненужных потерь. Карандашная прокладка в некоторых местах проходила в опасной близости от красных пятен.

«Док»  Уотсон и его оружейники грузили бомбы на «Ланкастеры». Мартин полюбовался, как Уотсон лебедкой поднимает бомбу в его самолет «Р Питер», хотя сам Мартин упрямо называл его «Р Попей».