Затопить Германию

— Гай, мне очень жаль, но Ниггера только что задавила машина рядом с лагерем. Он погиб мгновенно.

Автомобиль даже не остановился.

Гибсон долго сидел на кровати и смотрел на царапины, которые оставил Ниггер на двери, когда скребся, чтобы его выпустили. Они были вместе с начала войны, и гибель Ниггера казалась дурным предзнаменованием.

Утро 16 мая было солнечным. Учитывая суету, которая длилась весь день, поразительно мало людей в Скэмптоне догадались, что происходит. Даже после того, как самолеты взлетели намного позднее, чем обычно, люди подумали, что это обычный тренировочный полет.

Сразу после 9.00 Гибсон ввалился в свой офис и приказал Хамфри дать ему программу полетов.

— Учебных, сэр? — это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Нет. То есть да, для всех остальных. — Так как Хамфри выглядел немного озадаченным, Гибсон пояснил: — Ночью мы совершим боевой вылет, но я не желаю, чтобы об этом хоть кто—то узнал. Озаглавь лист «Программа ночных полетов». И ни в коем случае не ставь слова «боевой приказ».

Уотсон, старший оружейник, сновал туда—сюда вместе с Каплом, страшно занятый. Пилоты проверяли свои компасы. Тревор—Рупер проследил, чтобы пулеметные ленты были снаряжены только трассирующими патронами. Ночью они похожи на маленькие метеоры, а людям, по которым ведется огонь, они кажутся пушечными снарядами. Возникла идея напугать зенитчиков и сбить им прицел. Каждый самолет имел 2 пулемета Браунинг–303 в носовой башне и 4 таких же пулемета в хвостовой. Каждый ствол выпускал 12 пуль в секунду. Поэтому хвостовая башня казалась противнику чудовищем, выплевывающим по 48 пылающих снарядов в секунду. Всего же в лентах имелось 96000 патронов.

Ближе к полудню прилетел «Москито»  со свежими снимками дамб. Вода в Мёне стояла всего в 4 футах от гребня. После ланча «Гремлин»  Мэтьюз, офицер—метеоролог в Грантхэме, переговорил с остальными метеорологами группы и в течение получаса наносил на карту сеть кривых линий. На таких совещаниях редко царит согласие, но сегодня оно имелось. «Гремлин»  отправился к Кохрейну.

— Ночью все будет нормально, сэр.

Он точно пообещал хорошую погоду над Германией.

— Что? — переспросил Кохрейн. — Никаких «если, может быть и наверное»?

«Гремлин»  на секунду заколебался, а потом твердо ответил:

— Никаких, сэр. Все должно быть хорошо.

Кохрейн сел в автомобиль и помчался в Скэмптон.

Около 16.00 громкоговорители приказали ВСЕМ экипажам 617–й эскадрильи собраться в комнате для инструктажа. Вскоре 133 заинтригованных молодых человека сидели на скамьях (двое болели).

Гибсон повторил то, что он сказал прошлой ночью. Уоллис, как обычно педантично, рассказал им о дамбах и о том, что даст их разрушение. Кохрейн завершил инструктаж короткой, бодрой речью.

Окончательный план был таким:

Соединение 1: 9 самолетов тремя волнами с интервалами 10 минут между ними.

Гибсон,

Хопгуд,

Мартин.

Янг,

Эстелл,

Малтби.

Модсли,

Найт,

Шэннон.

Они должны были атаковать Мён, а после разрушения дамбы те, у кого еще останутся бомбы, должны были лететь в Эдер.

Соединение 2: Одна волна в сомкнутом строю.

МакКарти,

Байерс,

Барлоу,

Райс,

Манро.

Они должны были атаковать Зорпе, пересекая берег по северному маршруту, что запутать германскую систему ПВО.

Соединение 3:

Таунсенд,

Браун,

Андерсон,

Оттли,

Бэрпи.

Они должны были стартовать в качестве мобильного резерва.

Ужин в столовой прошел тихо. Предгрозовое затишье. Никто не говорил много. Для наземного персонала это был тренировочный полет, но летчики знали, что это не так, и не могли ничего сказать. Поэтому в воздухе витало болезненное напряжение.

Зато Анна Фаулер догадалась, что вылет будет настоящим. Она подметила, что летчики едят яйца. Обычно они это делали перед боевым вылетом. Большинство женщин этого не заметили, а она начала беспокоиться о Шэнноне.

Динги Янг сказал Гибсону:

— Могу я забрать твои яйца, если ты не вернешься?

Однако это была обычная шутка перед боевым вылетом, и Гибсон в ответ тоже как—то отшутился.

По двое, по трое они побрели в ангар и начали переодеваться. До старта еще оставался час, и света было вполне достаточно. Время — 20.00. Мартин сунул своего маленького мишку коала в карман комбинезона и застегнул клапан. Это была серая меховая кукла высотой 4 дюйма с черными глазами—пуговками. Мать подарила ему этого мишку в качестве талисмана, когда началась война. И мишка всегда и везде летал вместе с Мартином.

Они вышли на траву и растянулись на солнышке. Курили, спокойно беседовали, ждали. Анна была вместе с Шэнноном. Динги Янг как обычно отправился в свой кабинет. Он не страдал предчувствиями. Манро наполовину спал в плетеном кресле.

Появился Гибсон и пошел к Пауэллу.

— Чифи, я хочу, чтобы ты похоронил Ниггера рядом с моим офисом в полночь. Ты сделаешь?

— Конечно, сэр.

Пауэлл удивился странной просьбе озабоченного Гибсона. Тот не сказал Пауэллу, что в полночь будет на высоте 50 футов над Германией недалеко от Рура. Он решил, что в случае чего он должен уйти в землю вместе с Ниггером. Гибсон сказал Хопгуду:

— Завтра мы напьемся, Хоппи.