Затворник из горной твердыни

- А разве не верно то, - не унимался Тагоми, - что человек не должен служить орудием для достижения чьих-то целей. - Он весь подался вперед в своем страстном желании получить ответ безотлагательно. - Пожалуйста, изложите мне свои, характерные для нейтрального скандинава, соображения.

- Не знаю, - промямлил Бейнс.

- Во время войны - продолжал Тагоми, - у меня была незначительная должность в провинции Китай. В Шанхае. Там существовал целый район, Хонкъю, поселения евреев, длительное время интернированных имперским правительством. Они выжили благодаря вспомоществованиям со стороны организации "Джойнт". Фашистский посланник в Китае настаивал на том, чтобы истребить евреев. Я хорошо помню ответ своего начальства. "Такое не согласуется с соображениями гуманности". Оно отвергло это требование как варварское. Это произвело на меня глубокое впечатление.

- Понимаю, - пробормотал Бейнс. Похоже, Тагоми пытается вызвать меня на откровенность. Теперь он был начеку. Ум и все его чувства обострились.

- Евреи всегда характеризовались фашистами как азиаты и небелые. То, что под этим подразумевалось, никогда не упускалось из виду влиятельными особами в Японии, даже из состава Военного кабинета. Я никогда прежде не обсуждал этот вопрос с гражданами Рейха, с которыми мне доводилось встречаться...

- Я - не немец, - перебил его Бейнс. - Поэтому едва ли могу говорить от имени Германии. - Поднявшись, он направился к двери. - Мы возобновим наши переговоры завтра. Пожалуйста, извините меня. Я не в состоянии сейчас думать. - На самом деле, мышление его сейчас полностью прояснилось.

Мне необходимо немедленно выбраться отсюда, - понял Бейнс. - Этот человек оказывает слишком уж сильный нажим на меня.

- Простите тупость фанатизма, - произнес Тагоми, тотчас же направившись к двери. - Философские проблемы настолько ослепили меня, что я не смог понять подлинные человеческие чувства. Сюда. - Он окликнул кого-то по-японски, и отворилась входная дверь. Появился молодой японец, чуть поклонился, глядя на Бейнса.

Мой водитель, - сообразил Бейнс.

Возможно, это все мои донкихотские высказывания в конце полета, вдруг пришло ему в голову. В разговоре с этим - как его там? Лотце. Каким-то образом уже дошло сюда, к японцам.

Жаль, что я разболтал все Лотцу, - подумал он. - Теперь приходится в этом раскаиваться, но уже слишком поздно.

Я совсем неподходящи человек для этих целей.

Но, с другой стороны, такие высказывания в разговоре с Лотце вполне допустимы для шведа. Все нормально. Страшного ничего не произошло. Я стал чрезмерно мнителен, оглядываясь на прошлое. А на самом-то деле я мог бы много добиться, говоря в открытую. Это факт, к которому мне нужно приспособиться.

Однако вся его прежняя подготовка восстала против этого. - Отверзни свои уста, - увещевал он самого себя. Хоть как-то... Обязан, иначе не добьешься успеха.

- Наверное, они руководствуются какими-то устойчивыми подсознательными соображениями. Каким-то архетипом сознания. По Юнгу, сказал Бейнс.

Тагоми кивнул.

- Понимаю. Я читал Юнга.

Она пожали друг другу руки.

- Я позвоню вам завтра утром, - сказал Бейнс. - Спокойной ночи, сэр. - Он отвесил поклон, то же сделал и Тагоми.

Улыбаясь, молодой японец сказал что-то, чего Бейнсу разобрать не удалось.

- Простите? - переспросил он, подхватывая пальто и выходя на крыльцо.

- Он обращается к вам по-шведски, сэр - пояснил Тагоми. - Он прослушал курс по истории Тридцатилетней войны в Токийском университете и очарован вашим великим национальным героем Густавом-Адольфом. - Тагоми сочувственно улыбнулся. - Тем не менее, ясно, его попытки овладеть столь далеким от него языком оказались тщетными. Он, без сомнения, прибегнул к одному из аудиокурсов, записанных на граммофонных пластинках. Такие курсы в силу своей дешевизны пользуются популярностью среди студентов.

Молодой японец, очевидно, не понимавший английского языка, почтительно поклонился и улыбнулся.

- Понятно, - пробормотал Бейнс. - Что ж, желаю ему удачи.

У меня свои собственные языковые затруднения, - подумал он. Совершенно очевидные.

Боже праведный - да ведь этот юный студент-японец по дороге в гостиницу будет пытаться завязать с ним разговор по-шведски. На языке, который Бейнс едва понимал, да и то лишь тогда, когда соблюдались безукоризненно и грамматика, и произношение. А этого вряд ли можно было ожидать от молодого японца, изучавшего язык по грампластинкам.

Ему никак не удастся чего-нибудь от меня добиться, - подумал Бейнс. Но он будет вновь и вновь повторять свои попытки, потому что ему не захочется упустить такой шанс. Вряд ли ему еще предоставится возможность повстречаться со шведом. Бейнс ухмыльнулся в душе. Какая это будет мучительная пытка для нас обоих!

6

Рано утром, наслаждаясь прохладой и ярким солнцем, Джулия Фринк делала продуктовые покупки. С двумя коричневыми бумажными мешками в руках, она неторопливо брела по тротуару, то и дело останавливаясь у каждого магазина, чтобы полюбоваться витринами. Она никуда не спешила.