Затворник из горной твердыни

- Как и в музыке, - поддержал ее Пол. - Отсутствует, например, интерес к самобытному американскому народному джазу. Роберт, вам нравятся, скажем, Банк Джонсон или Кид Ори, или другие такие же? Исполнители раннего диксиленда? У меня целая дискотека такой старинной музыки, собрание оригинальных записей фирмы "Дженет".

- Я, должен признаться, не очень-то знаком с негритянской музыкой, произнес Роберт. Хозяева дома, казалось, были не очень довольны таким заявлением. - Я предпочитаю классику. Баха и Бетховена. - Это, безусловно, для них более приемлемо. Он теперь ощущал некоторое чувство обиды. Неужели от него ожидали, что он станет отрицать великих мастеров европейской музыки, не стареющих со временем классиков, в пользу нью-орлеанского джаза, который играли в кабаках и забегаловках в негритянском квартале.

- Я, пожалуй, поставлю избранные мелодии нью-орлеанских королей ритма, - начал было Пол, собираясь выйти из комнаты, но встретив предостерегающий взгляд Бетти, остановился в нерешительности и пожал плечами.

- Обед почти готов, - сказала Бетти.

Вернувшись, Пол снова уселся на ковер. Несколько, как показалось Роберту, надутым тоном, он пробормотал:

- Джаз из Нью-Орлеана - это самая настоящая американская народная музыка, какая только существует. Она зародилась на этом материке. Все остальное пришло из Европы, вроде английского происхождения баллад под гитару в стиле "кантри".

- Это непрекращающийся предмет спора между нами, - улыбаясь Роберту, заметила Бетти. - Я не разделяю его пристрастия к раннему джазу.

Все еще продолжая держать в руках "И саранча легла густо", Роберт Чилдэн спросил:

- Какого же рода альтернативное настоящее описывается в этой книге?

Бетти, задумавшись на мгновенье, произнесла:

- Такое, в котором Германия и Япония проиграли войну.

После этого наступило общее молчание.

- Время ужинать, - сказала Бетти, грациозно поднимаясь на ноги. Пожалуйста, проходите, два голодных, очень занятых делами джентльмена. Она проводила Роберта и Пола к столу, уже накрытому белой скатертью, с расставленными на нем столовым серебром, фарфоровой посудой, огромными салфетками из грубой ткани, в которых Роберт распознал старинные американские подгузники для новорожденных. Серебро тоже было явно американского происхождения. Чашки и блюдца производства "Ройал Альберт", темно-синие, с золотыми ободками. Совершенно великолепные. Он не мог не смотреть на них без нескрываемого профессионального восхищения.

Тарелки, похоже, были японскими. Точно сказать он не мог, так как это выходило за пределы его компетентности.

- Это фарфор "Имари", - пояснил Пол, заметив его интерес. - Из Арита. Считается первоклассной продукцией. Япония.

Они заняли места за столом.

- Кофе? - спросила у Роберта Бетти.

- Да, - ответил он. - Спасибо.

Вскоре все они были уже поглощены обедом. Роберт нашел еду восхитительной. У Бетти были выдающиеся кулинарные способности. Особенно ему понравился салат. Авокадо, сердцевинки артишоков, приправленные каким-то неизвестным ему голубоватым сыром... слава богу, они не предложили ему настоящую японскую еду, блюда из перемешанных овощей и кусочков мяса, которыми он так был сыт по горло за все эти послевоенные годы, они ему настолько опротивели, что он не смог бы вынести даже вида креветок или моллюсков.

- Мне хотелось бы узнать, каким, как предполагает автор, был бы мир, если бы Германия и Япония проиграли войну?

Ни Пол, ни Бетти не решились ответить сразу. Только спустя некоторое время Пол произнес:

- Он очень сильно отличался бы от нашего. Об этом лучше прочесть в книге. Если же вы об этом будете знать заранее, то у вас может испортиться впечатление от книги.

- У меня есть непоколебимые убеждения на сей счет, - сказал Роберт. Я часто размышлял над этим. Мир был бы намного хуже. - Он слышал, что слова его звучат твердо, даже жестко. - Намного хуже.

Слова эти, казалось, очень удивили хозяев. Может быть, тон, с которыми они были произнесены.

- Повсюду бы господствовал коммунизм, - продолжал Роберт.

Пол понимающе кивнул.

- Автор, мистер Абендсен, разбирает этот вопрос - касательно беспрепятственного расширения владений Советской России. Но так же, как и в первой мировой войне, будучи даже среди победителей, второразрядная, большей частью крестьянская Россия снова садится в лужу. Остается таким же огромным посмешищем, вспомните хотя бы войну Японии с ней, когда...

- Нам всем пришлось пострадать, заплатить немалую цену, - сказал Роберт. - Но мы делали это из самых добрых побуждений. Чтобы предотвратить всемирный потоп со стороны захлестывающих земной шар славян.

- Я лично, - тихо произнесла Бетти, - не верю всем этим истерическим бредням насчет "всемирного потопа" со стороны любого народа, будь то славяне, китайцы или японцы, - она безмятежно глядела на Роберта. Полностью владея собой, она обязательно хотела выразить свои чувства. Пятна краски, темно-пунцовые, появились на ее щеках.

На какое-то время разговор за столом затух.