Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]

Мир — на какое-то время — разлился в его душе. Это было настоящим подношением в духе и букве «Книги Перемен». Оно произвело тот эффект, на который он рассчитывал. Какая-то часть тревоги и угнетенности отлегла от его души.

С Рэя Келвина Чилдэн получил соответствующее возмещение убытков за Кольт-44 плюс кучу письменных заверений о недопущении подобного в будущем. Но это не сняло камень с его сердца. Только теперь, в этой совсем не связанной с его неприятностями ситуации, он на какое-то время потерял ощущение, что все вокруг него постоянно идет вкривь и вкось. Это «ваби» окружавшей его обстановки квартиры Казоура, излучение гармонии… вот в чем все дело, решил он. В пропорциях. Чувство меры. Равновесия. Они так близки к Дао, эти двое юных японцев. Вот почему они так повлияли на меня раньше. Я ощутил благодаря им близость Дао. Увидел сам его отсвет.

Ему вдруг страстно захотелось узнать, как на самом деле постичь Дао? Дао — это то, что сперва вбирает в себя свет, затем тьму. Вызывает такое взаимодействие этих двух основных первозданных сил, что в результате всегда наступает обновление. Это то, что удерживает мироздание от разрушения. Вселенная никуда никогда не исчезнет, потому что только стоит тьме, как кажется, погасить все сущее, превратив его в законченную абстракцию, как новые зерна света прорастают в ее сокровенных глубинах. Вот на чем держится стабильность миропорядка. Когда зерно падает, оно падает в землю, в почву. И там, в глубине ее, невидимое взору оно прорастает и дает новую жизнь.

— Настоящий шедевр, — сказала Бетти. Она привстала на колени и протянула поднос, на котором лежали небольшие ломтики сыра со всем прочим, что к ним полагалось.

— Международные новости заняли очень большое место место в последние дни, — произнес Пол, неторопливо опорожняя свой бокал. — Пока ехал домой сегодня вечером, я слушал прямой радиорепортаж грандиозных похорон в Мюнхен, включая прохождение пятидесяти тысяч человек знамена и все остальное в том же духе. Сплошное непрерывное пение «Был у меня товарищ…». Тело сейчас установлено для всеобщего обозрения.

— Да. Это большое горе, — произнес Чилдэн. — Эта неожиданная новость в начале недели.

— Японская «Таймс» сегодня вечером, ссылаясь на заслуживающие доверия источники, сообщает, что Бальдур фон Ширах находится под домашним арестом, — сказала Бетти. — По настоянию СД.

— Плохо, — сказал Пол, покачав головой.

— Власти, безусловно, хотят сохранить порядок, — заметил Чилдэн. — Фон Ширах известен своим своеволием и опрометчивостью. Даже своими весьма непродуманными акциями, чем очень напоминает Рудольфа Гесса в прошлом. Достаточно вспомнить его безумный перелет в Англию.

— О чем еще сообщается в японской «Таймс»? — спросил Пол у своей жены.

— О сильном замешательстве и интригах. Армейские подразделения непрерывно перебрасываются то туда, то сюда. Отпуска отменены. Пограничные станции закрыты. Проходит сессия рейхстага. Выступают все подряд.

— Это напоминает прекрасную речь доктора Геббельса, которую мне довелось услышать по радио, где-то около года тому назад, — сказал Роберт Чилдэн. — Очень остроумная обличительная речь. Публика слушала его, как обычно, затаив дыхание. В ней был весь диапазон владевших им чувств. Безусловно, после того, как удалился от дел несравненный Адольф Гитлер, доктор Геббельс теперь оратор номер один среди национал-социалистов.

— Верно, — согласились с ним кивками головы Пол и Бетти.

— У доктора Геббельса отличные дети и жена, — продолжал Чилдэн. — Тоже весьма незаурядные личности.

— Верно, еще раз согласились Пол и Бетти, а Пол еще добавил:

— Прекрасный семьянин, в отличие от остальных тамошних главарей, весьма сомнительных сексуальных пристрастий.

— Я бы не стал сегодня обращать внимание на всякие слухи, — сказал Чилдэн. — Вы, вероятно имеете ввиду таких, как Рэм? Но ведь это уже древняя история. Давно уже позабытая.

— Я скорее думал о Германе Геринге, — произнес Пол, медленно потягивая содержимое своего бокала и задумчиво глядя на него. — О рассказах насчет фантастических оргий, своим разнообразием и изощренностью напоминающих древнеримские. Мороз проходит по всему телу от одного лишь упоминания о них.

— Это все ложь, — сказал Чилдэн.

— Этот вопрос недостоин нашего обсуждения, — тактично произнесла Бетти, поглядев поочередно на каждого из мужчин.

Они осушили свои бокалы, и Бетти вышла, чтобы снова наполнить их.

— Политические разговоры разгорячили кровь у множества людей, — сказал Пол. — Всюду, куда только не зайдешь. Сейчас важно не терять головы.

— Правильно, — согласился Чилдэн. — Спокойствие и порядок. Чтобы все пришло к привычной устойчивости.

— Период, наступающий после смерти вождя, очень критичен в тоталитарном обществе, — сказал Пол. — Отсутствие традиций и созданных средним классом учреждений в своем сочетании… — Он осекся. — Давайте лучше бросим говорить о политике, как в прежние студенческие годы.