Затворник из горной твердыни

— У моей жены найдется кое-что для облегчения вашей головной доли, — произнес Тагоми, увидев, что гость снял очки и потирает лоб. — Она вызвана перенапряжением глазных мышц. Извините. — Поклонившись, он вышел из комнаты.

…Больше всего я нуждаюсь в том, чтобы выспаться. В ночном отдыхе. Или причина в том, что я не в состоянии смело глядеть в лицо обстоятельствам? Пал духом из-за того, что они не очень-то благоприятны?

Когда Тагоми вернулся со стаканом воды и каким-то таблетками, Бейнс сказал:

— Мне в самом-то деле пора распрощаться и ехать в гостиницу. Но сначала хотелось бы кое-что выяснить. Мы можем продолжить переговоры завтра, если это вас устраивает. Вас поставили в известность о наличии третьей стороны, которая должна присоединиться к нашим переговорам?

На какое-то мгновенье на лице Тагоми промелькнуло удивление. Затем оно исчезло, и лицо его снова стало непроницаемым.

— Об этом ничего не говорилось. Однако это, разумеется, интересно.

— С острова метрополии.

— О, — произнес Тагоми. Но на этот раз на его лице не отразилось ни малейшего удивления, он полностью владел собой.

— Пожилой, удалившийся от дел бизнесмен, — продолжал Бейнс, — путешествующий по морю. Сейчас он уже две недели в пути. У него предубеждение против поездок по воздуху.

— Эксцентричный старик, — заметил Тагоми.

— Он продолжает интересоваться положением дел на рынках островов метрополии. И сможет проинформировать нас об этом — в любом случае он намерен отдохнуть в Сан-Франциско. Не стану утверждать, что его информация так уж необходима. Но она позволит внести определенную ясность в наши переговоры.

— Хорошо, — согласился Тагоми. — Он сможет предостеречь нас от ошибок в отношении рынков сбыта в метрополии. Я там не был вот уже два года.

Только теперь Тагоми, бросив взгляд вниз, обнаружил, что все еще держит в руках таблетки и воду.

— Простите меня. Вот сильнодействующее средство. Называется заракаин. Изготавливается одной из фармацевтических фирм в провинции Китай. — И протянув ладонь, добавил: — Можно не опасаться привыкания.

— Этот немолодой господин, — произнес Бейнс, готовясь принять таблетку, — по всей вероятности, обратится непосредственно в вашу торговую миссию. Я сейчас напишу его имя, чтобы ваши люди были предупреждены и не завернули его. Я с ним раньше не встречался, но мне известно, что он несколько глуховат и весьма эксцентричен. Мы должны постараться, чтобы его ничто не раздражало. — Тагоми, казалось, понимал, о чем идет речь. — Он увлекается рододендронами и будет очень доволен, если нам удастся разыскать кого-нибудь, кто сможет побеседовать с ним об этих растениях хотя бы с полчаса. Я записываю его имя.

Приняв таблетку, он достал авторучку и написал что-то.

— Мистер Синиро Ятабе, — прочел Тагоми на полоске бумаги, затем церемонно положил ее в свою записную книжку.

— И еще одно.

Тагоми, положив пальцы на ободок своей пиалы, весь обратился в слух.

— Дело весьма деликатного свойства. В отношении этого пожилого господина. Оно несколько затрудняет положение. Ему почти восемьдесят лет. Некоторые из его начинаний, к концу его карьеры, не увенчались успехом. Понимаете?

— Он не обеспечен материально, — произнес Тагоми. — Вероятно, получает пенсию.

— Вот именно. И эта пенсия до неприличия мала. Поэтому он старается подработать то здесь, то там.

— Что является нарушением некоторых мелочных инструкций, — сказал Тагоми, — столь характерных для правительства метрополии и его бюрократического чиновничества. Я понимаю положение этого господина. Он получает от нас вознаграждение за консультации и не сообщает об этом в свой пенсионный отдел. Поэтому мы должны оставить в тайне его визит. Им известно только о том, что он уехал сюда отдыхать.

— Вы — человек, искушенный в житейских вопросах, — заметил Бейнс.

— Такое положение не раз возникало и раньше, — пояснил Тагоми. — Мы в нашем обществе так и не решили проблему обеспечения престарелых, количество которых неуклонно растет по мере успехов здравоохранения. Китай преподает нам уроки, как почитать старость. А вот немцы наше пренебрежительное отношение к старости, похоже, расценивают как подлинную добродетель. Насколько я понимаю, они уничтожают престарелых.

— Немцы… — пробормотал Бейнс, снова потирая пальцами лоб. Когда же начнет действовать таблетка? Он почувствовал, что его клонит ко сну.

— Поскольку вы из Скандинавии, то у вас, безусловно, множество контактов с процветающей Европой. Сели в лайнер, например, и вы в Темпельхофе. Неужели можно мириться с таким отношением? Вы из нейтральной страны. Скажите мне свое мнение, если можете.

— Мне не ясно, что вы подразумеваете?

— Отношение к престарелым, больным, немощным, слабоумным, бесполезным… «Какая польза от новорожденного ребенка?» — спросил один известный англо-саксонский мыслитель. Я хорошо запомнил эти слова и много раз над ними задумывался. Да ведь в самом деле нет никакой пользы! Абсолютно никакой.

Бейнс что-то тихо и невнятно пробормотал, чтобы уклониться от ответа и соблюсти при этом правила вежливости.