Заунывненский шлак

Когда Тлена выздоровела после ОРЗ, ей посчастливилось найти во дворе школы две монетки по десять рублей. Тлена очень обрадовалась, ведь обычно деньги теряла она, а тут потерял кто-то другой, чтобы Тлена взяла и нашла.

Куда понесла Тлена эти двадцать рублей? Конечно, в киоск с мороженым. Там она выбрала себе большое эскимо на палочке, в плотной шоколадной скорлупе. К сожалению, эта вкусная скорлупа откалывалась широкими пластинками, а Тлена не успевала подхватывать их на лету. Когда откололся особенно большой кусок, Тлена всё же попыталась его поймать, но не поймала, а уронила наземь всё мороженое (съеденное едва ли на четверть).

«Ка-та-стро-фа!» – скорбно ахнула Тлена.

«Я не Катастрофа. Я Катастрофочка, – проскрипел у самой земли чей-то заунывный голос. – Меня мало не бывает. И это – норма! Но я могу сделать так, что обо мне никто и не вспомнит…»

Оплакивая мороженое, Тлена не заметила, что стоит на проезжей части. Какой-то невротик на раздрызганных тормозах вылетел из-за угла, потерял управление и со всей дури наскочил на Тлену.

Очнулась Тлена в больнице, с переломанными костями и сотрясённым мозгом. В больничном окне чернели неряшливые вороньи гнёзда. Хриплая брань злых серых птиц была слышна сквозь двойные стёкла. Слева кто-то стонал. Справа кого-то кормили через зонд. Тлена закрыла глаза и стала слушать ворон.

Об эскимо она не вспоминала. Слишком болели кости.

Тлена и кирпич

Как-то раз Тлена Безысходнова гуляла в городском парке. Как всегда, в полном одиночестве. Шуршала опавшей листвой, пинала поганки, полторашки из-под пива и всё прочее, что попадается под ноги в городских парках.

«Осторожнее, не задень меня!» – вдруг услышала Тлена.

Среди пыльного бурьяна лежал кирпич. Обычный такой красный кирпич, со слегка пережжённым боком и длинной кривой трещиной.

«Говорящий кирпич?! – изумилась Тлена. – И ты предупредил меня, чтобы я не задела тебя, чтобы не ударила ногу! Какой ты добрый, какой общительный кирпич! Впервые такой встречаю. Мне всё больше попадаются кирпичи-молчуны. Или кирпичи-раздолбаи, норовящие влететь в учительское окно»…

«А ещё есть такая старинная забава, «Купи кирпич» называется. Но про это тебе знать не обязательно», – промолвил кирпич.

«А про что мне обязательно знать?» – спросила Тлена.

«Таких вещей не так уж много. Во-первых, почаще смотри под ноги и старайся не наступать на канализационные люки. Переходи улицу только на зелёный свет. Не стой под стрелой. Сохраняй билеты до конца поездки. Дату изготовления смотри на упаковке. Требуй долива после отстоя… Впрочем, этому тебя твой папа научит».

«Ты такой умный, кирпич. Ты столько всего знаешь. Скажи, а почему я вечно гуляю в одиночестве? Почему со мной никто в классе не дружит?»

«Видишь ли, Тлена (ты ведь Тлена?)… Твоя проблема в том, что у тебя иное, чем у твоих одноклассников, восприятие себя в мире и мира в себе. У тебя своеобразные эстетические запросы, ты индифферентна по отношению к внешним проявле…»

«Что-то много непонятных слов у тебя, кирпич. Можно чуть попроще?»

«Можно и попроще. Одним словом: ты просто стрёмная. Поэтому и нет у тебя друзей».

«Как понять "стрёмная"?»

«Ну… как понять? Стрёмная – значит стрёмная. У тебя стрёмное лицо, стрёмная одежда и стрёмная манера говорить. Таких, как ты, в классе никогда не любят. Над такими, как ты, всегда измываются. А некоторые детские психологи и другие дипломированные лодыри дают таким, как ты, всякие наукообразные описания и сочиняют небылицы вроде разнонаправленности жизненных устремлений и всё такое прочее. А на самом деле ты, Тлена, просто стрёмная. Девочкам с тобой не о чем говорить, а мальчикам с тобой нечего делать. Да, кстати, я предостерёг тебя от пинка по мне вовсе не потому, что мне стало жаль твоей ноги. На твою ногу мне наплевать. Она у тебя такая же стрёмная, как и всё остальное. А вот на себя мне не наплевать. Видишь эту трещину? Из-за неё я рискую развалиться надвое от любого паршивого толчка…»

Тлена подняла кирпич и тут же стукнула им по какой-то бетонной штуке, торчавшей из земли. Кирпич развалился и замолчал навек.Одну половинку Тлена утопила в речке Заунывке. Вторую забросила далеко в парк. Ни одно учительское окно при этом не пострадало. Но какое это имеет значение? Всё равно мы все умрём.

Фея розовых цветов

Труслан Кромешнов сидел на поломанной скамейке и пил баночный коктейль «Белладонна». Злой и горестный февральский ветер таскал по заснеженному тротуару мерзкий мусор, а в мрачном небе кружили вороны. Труслан глотал невкусный дешёвый коктейль и думал о самоубийстве. Что уж там говорить, поводов хватало. Во-первых, декан объявил Труслану, что студенты вроде него – это сущий позор для легендарного Заунывненского института чеготоведения, и мириться с наличием Труслана в славных вузовских стенах деканат более не намерен. Крыть было нечем. Труслан действительно не успевал по всем базовым предметам, включая высшую непониматику, ничертательную нигилометрию и прикладную абсурдологию.