Заур. Я тебя украду

Он достал из кармана бумажник, протянул ей. Вот так просто. Готов отдать шлюхе всё своё состояние, лишь бы дала ему. Бред…

— Возьми сколько хочешь. Если налички мало, возьми карту, сними, сколько потребуется.

Она удивлённо вздёрнула брови, усмехнулась.

— Ничего себе, щедрость какая. С чего это вдруг? Что, в клубе после моего ухода не осталось девочек? — издевательская её усмешка всколыхнула в нём притихшую на пару секунд злость.

— Я хочу тебя, — прорычал сквозь зубы, делая акцент на последнем слове, на что Илана надменно фыркнула.

— Вот оно что! И как давно ты меня хочешь? Ты поэтому меня из клуба выпер? Так надо было по-человечески подойти и сказать, а не стволом мне в лицо тыкать. А теперь забирай свои деньги и проваливай. Не всё в этом мире продаётся, понял? — выплюнула зло, подняла руку, чтобы его оттолкнуть, но не осмелилась. Сжала её в кулак. И хорошо. Потому что если бы коснулась, он бы точно её убил. Просто за свою реакцию на неё. За то, что боится и невыносимо хочет этого прикосновения. Как больной кретин трясётся от одной мысли об её теле.

— Да ну? Скажешь, ты не продаёшься? Или тебя всю ночь по любви сношали? — прошипел, склоняясь к ней и отмечая про себя, что её губы припухли и покраснели, словно её долго целовали. Эта догадка вскипятила кровь, и по венам разлился жар. Представил, как бы целовал её сам и… Нет, такой женщины он точно не коснётся губами. Сделает своё дело и забудет о ней. Скорей бы.

— Тот, кто меня сношает, относится ко мне как к человеку. С ним я чувствую себя не шалавой, а женщиной. А ты ни разу даже по имени меня не окликнул. Могу поспорить, про себя шлюхой называешь. А теперь уйди с дороги, мне к дочери нужно, — будто боясь к нему прикоснуться, обошла стороной и достала ключи.

— Что же ты ночью не вспоминала о дочери? Когда кувыркалась с очередным клиентом? — бросил ей в спину.

Илана расправила плечи, слегка повернула голову.

— А я о дочери никогда не забываю. Ради неё этим занимаюсь. Потому что такие, как ты, только сношаться умеют, а ответственность на себя брать боятся. Вы только унижать и оскорблять способны. И не тебе меня судить, Заур, — открыв дверь, быстро скрылась за ней, а он так и остался стоять на лестничной клетке с бумажником в руке.

_________________

*«Гранд Офелио» — название ресторана выдумано автором. Любые совпадения случайны.

ГЛАВА 15

Альберт сдержал своё обещание и действительно разобрался со всеми моими проблемами за минимально короткий срок. Почти со всеми…

Наш иностранный доктор вернулся к себе на родину, а потому приёмы мог проводить только по скайпу. И как только возник вопрос по другому врачу, он тут же нашёлся! Высококлассный специалист, работающий в одной из лучших детских клиник столицы. Уже через день после того, как я поделилась переживаниями с Банкиром, мы с Марианной сидели в кабинете доброго дяди в белом халате, и, пока дочь размахивала ножками и жевала конфетку, преподнесённую ей тем же дядей, последний заканчивал изучать её карту.

— Знаете, Илана… эээ…

— Просто Илана, — улыбнулась я.

— Илана. Для начала я хотел бы сказать вам, чтооо… — тут он задержался на какой-то строчке, нахмурив седые, густые брови. С виду – мужичок-боровичок. Такой милый, добрый, располагающий. Поистине детский доктор. Даже моя Марианка, обычно нервничающая на приёме у врачей, сегодня сидела смирно и с интересом изучала весёлые картинки на стенах, видимо, для того и расклеенные здесь, чтобы отвлекать детишек. — Что вы очень смелая и сильная мама, — выдал Евгений Матвеевич, отвлекаясь от монитора своего компьютера и захлопывая папку с нашими последними анализами. — То, что я увидел сейчас, — он кивнул на дочку. — И то, что я вижу в вашей карте, это земля и небо. За годы лечения вы так продвинулись вперёд, что даже я, простите, опытный врач, теряюсь при виде таких результатов. Вы молодцы! — улыбнулся он Марианке, и та заухмылялась в ответ. — Могу сказать вам одно: если продолжим в том же духе, малышка через пять лет даже не вспомнит, что болела. Но сейчас самый важный этап лечения. Ни в коем случае этот момент нельзя упускать, слышите?

Слёзы радости обожгли глаза, и я быстро смахнула их тыльной стороной ладони.

— Мы готовы. Сделаем всё, что скажете.

Из кабинета доктора я выпорхнула счастливая до невозможности, хихикая и тиская дочку, что-то лопочущую у меня на руках. Она порывалась встать на пол, но я не позволила, крепко прижимая кроху к себе.

— Нет, в больнице нельзя ходить самой и что-то трогать руками, ты же помнишь наше правило?

— Но почему, мамочка? Смотли, вон мальчик бегает, почему мне нельзя? — захныкала дочь, а я с подозрением пригляделась к покашливающему то и дело мальчишке, снующему по проходу.

— А ты у меня особенная. Ты же принцесса. А принцессы, они сами по больничным коридорам не ходят, — отшутилась я, а малышка, наигранно вздохнув, подумала и всё же согласилась. Всё-таки принцессой быть ей нравилось. Маленькая хитрюга.

— А в магазин пойдём?

— А что ты хочешь? — я чмокнула её в щеку, сняв с дочери маску и бросив её в урну на пороге клиники.