Зауряд-врач (СИ)

— Хм! — сказал Карлович. — Вы можете изложить это на бумаге?

— Сделаю, — пообещал я.

Мы вернулись к приятному времяпровождению. Но назавтра Карлович напомнил, пришлось написать. Мудрить я не стал: списал структуру оказания медицинской помощи раненым в СССР. Она оказалась настолько хороша, что пережила Советский Союз. Карлович похвалил и предложил переслать предложения в Главное санитарное управление армии.

— Бесполезно, — сказал я. — Там светил медицины не слушают, а тут зауряд-врач. Сами говорили.

— Нельзя оставить такие дельные предложения втуне! — не согласился Карлович.

— Давайте отправим их Брусилову, — предложил я. — Генерал к нам благоволит, может, прислушается и решит попробовать в масштабах фронта. Полномочий у него хватает. Но вы тоже подпишитесь. Все-таки надворный советник и начальник госпиталя.

— Нет! — покрутил головой Карлович. — Я понимаю, что вы скромный человек, Валериан Витольдович, но на авторство не претендую. Подпишите вы, а я прибавлю рекомендацию.

Вот люди! В моем мире о таком бы не задумались. Там присвоить чужой труд в порядке вещей. Предложения мы отправили. Иллюзий я не питал, но совесть успокоил. Меня задрала местная система помощи раненым. Обидно, когда все видишь, а изменить — руки коротки.

Но что делать с письмами Поляковых? Оставить их без ответа? Сочтут высокомерным. Зачем ссориться с людьми, которые к тебе с душой? Кто вообще, эти Поляковы? Я подумал и решил обсудить это с дантистом. С Мишей мы сдружились. Ему нравилось уважительное отношение аристократа, мне — горячее желание дантиста учиться. Он буквально ходил по пятам, все выпытывая и пытаясь перенять. Многое у него получалось, парень способный. Будет из него хирург! Да и возрастом мы практически одинаковы: Миша на пару лет старше. Оба не женаты — интересы совпадают. Я подумал и зазвал его в гости. Накрыл в своей комнатушке холостяцкий стол: соленые огурцы, хлеб и колбаса. Водка — само собой. Все взял у Кульчицкого. Он дал без звука — отказать орденоносцу?

Миша принял приглашение с удовольствием. Помимо лестного факта посидеть со столом с аристократом и кавалером орденов, его, наверняка, привлекла возможность поговорить о медицине. В этом отношении его хлебом не корми. Но тут он просчитался.

— Ты знаешь такого Полякова? — начал я, после того как мы выпили и закусили.

— Которого? — спросил он, жуя огурец. — Их много.

— Давида Соломоновича.

— Кто ж его не знает? — усмехнулся Миша, цепляя вилкой кусок колбасы. — Самый богатый человек края. Банки, фабрики, железные дороги. Четверо сыновей, которые давно при делах, и дочь на выданье. Такая красавица! — Миша закатил глаза, не забывая жевать. — Я интересуюсь, с чего это вы, Валериан Витольдович, любопытствуете?

Он ухмыльнулся. По русски Миша говорит правильно — университет за плечами, но порой сбивается на местечковый говор.

— Давид Соломонович приглашает меня в гости.

Вилка выпала из рук Миши. Следом на застеленный газетой стол шлепнулся непрожеванный кусок колбасы.

— Вы шутите?

— Какие шутки?

Я достал из кармана письмо Полякова и протянул Мише. Чего таить, раз начал? Перед тем, как взять письмо, Миша вытер руки о штаны. Местечковость у него не только в словах. Лист он развернул благоговейно, словно святыню. Пробежав строки глазами, перечел во второй раз.

— Это не письмо, Валериан Витольдович, — сказал, возвращая бумагу. — Это пропуск в рай. Если Давид Соломонович хочет отблагодарить, я не нахожу слов, чтобы это описать. За свое будущее можете не волноваться.

— Да ну? — не поверил я.

— Валериан Витольдович! — он прижал к груди. — Я понимаю, что вы аристократ, и смотрите на таких, как Поляков, как раввин на выкреста. Но Давид Соломонович человек слова — всегда делает, что обещает. Он заботится о работающих на него людях: им хорошо платят и не выжимают соки, как другие. Работать на Полякова — мечта многих. Его уважают даже в Москве. Императрица наградила его орденом и даровала чин, а ведь он даже не выкрест — остался иудеем.

— Не знал, — повинился я.

— Понимаю, — кивнул он. — Вы лечили его дочь?

— Не довелось. Я ей немножко помог.

— Как?

Взгляд его умолял.

— Защитил от босяков. Они пристали к Лизе на улице. Я увидел и вмешался.

— Почему там не оказалось меня?! — простонал Миша. — Босяков было много?

— Трое.

— Я бы бросился как лев! Чего они хотели от Поляковой?

— Немножко пограбить.

— У них было оружие?

— Нож и револьверы.

— Гм! — сказал Миша. — Со львом я немножко поторопился, хотя все равно бы вмешался. Как вы справились?

— У меня был пистолет.

Чего скрывать? Про пистолет Миша знает, мы даже стреляли вместе. В Минске я прикупил патронов. Они здесь свободно продаются, можно и оружие приобрести. Никому нет до этого дела. Это не в моем мире, где государство боится вооруженного гражданина.

— При возможности обзаведусь, — пообещал Миша. — Ранее я считал, что пистолет доктору не нужен. Вы меня убедили. Ах, Валериан Витольдович, везучий вы человек!

У меня было другое мнение, но спорить бесполезно — Мишу понесло:

— Оказать такую услугу Полякову! Уж он-то отблагодарит!

— Как?