Завербованная смерть

– Ты забываешь, что во мне есть и горячая кровь, – напомнила она своему собеседнику, – грузинская. Будь я мужчиной и находись при мне в тот момент кинжал, – продолжала Вероника, – иллюзионист сейчас не проворачивал здесь свои темные делишки, а пел бы в каком-нибудь оперном хоре, а может быть, даже стал бы выдающимся солистом, как Робертино Лоретти. – Она снова шутливо улыбнулась и продолжала: – А так, пока я переворачивала чемоданы в поисках сколько-нибудь подходящего для этой операции инструмента, подоспели дюжие охранники и спасли достояние Жозеффи, а заодно и меня от крупных неприятностей, возможно, что и от тюрьмы, – подытожила она.

– Ты-то чего смеешься, – накинулся Оршанский на солидарную с подругой Изольду, – не вижу никакого повода для смеха.

– В общем-то, сейчас – я тоже, – согласилась с ним воздушная гимнастка, – но тогда… Ух! Зарэжу! – И девушки снова дружно прыснули звонкими колокольчиками заливистого смеха.

– Это я уже потом разобралась, что там и к чему, – отсмеявшись, продолжила свой рассказ Вероника, – как это мне ни прискорбно признавать, но перед тем, как сойтись с Вольдемаром Жозеффи, я встречалась с дрессировщиком. Ни-ни! – замахала она руками, поймав на себе удивленный и осуждающий взгляд Оршанского. – Ничего такого! Упаси боже! Я девушка честная. В цирке ведь, как в деревне, – все про всех все знают. Стоит где-то чихнуть, как в другом углу скажут…

– Будьте здоровы! – поддержала подругу бывшая ассистентка иллюзиониста.

– Вот именно, – подтвердила Вероника, – так что никакого интима не было. И с Вольдемаром Жозеффи, кстати, тоже, – предупредила она следующий вопрос пытливого и скорого на выводы журналиста, – просто Заметалину я нравилась…

– Еще бы, – на сей раз девушку перебил Оршанский.

– …и он просто ухаживал за мной, – продолжала воздушная гимнастка, – кстати, весьма красиво. Все это длилось до тех пор, пока я не поняла, какое в этом человеке дремлет чудовище. И мы тут же расстались. По моей инициативе, – уточнила Вероника. – А тут еще обстоятельства сложились так, что я осталась без партнера. Акробатические номера мы работали в паре, – пояснила она Александру суть своей предыдущей работы, – и, следовательно, почти без средств к существованию. К тому времени за мной уже начал приударять Вольдемар Жозеффи. Он сделал мне предложение временно, пока я не сделаю собственный номер, поработать у него ассистенткой, и я, естественно, согласилась. Опять-таки, ничего интимного у нас не было, – уточнила воздушная гимнастка, адресуя свои пояснения к Оршанскому. – И только после всего этого у нас начался не то чтобы бурный, но роман. Саша, принеси мне, пожалуйста, еще один стакан сока, – попросила журналиста об услуге хромоногая Вероника.

– А мне – кофе, – присоединилась к пожеланиям подруги Изольда, и когда внимательно следивший за повествованием Александр вернулся, Вероника продолжила:

– И вот на тех злополучных гастролях этот садист и подлец, других слов для его характеристики я не нахожу, дрессировщик господин Заметалин Константин Викентьевич из ревности ко мне подпоил своего уже к тому времени близкого друга Вольдемара Жозеффи, подсыпав ему в бокал с вином какой-то дряни…

– Да, – подтвердила Изольда тряхнув кудряшками, – уж что-что, а дрянью пичкать людей – это его стиль. На себе сегодня испробовала.

Вероника благодарно кивнула подруге за своевременную поддержку и продолжала:

– Да. И когда ничего не подозревающий иллюзионист отключился, этот подонок, я имею в виду дрессировщика, с хладнокровием серийного убийцы уложил своего друга Вольдемара в кровать, рядом положил такую же опоенную и усыпленную проститутку, которую сам же и притащил в номер, заказав девушку для себя, картинно разложил на тумбочке шприцы и жгут, а сам удалился. Эту картину я и застала, – закончила Вероника, – если бы я изначально знала обо всей подноготной этой истории, то финал, вероятнее всего, был бы иным. Я бы в тот момент просто выцарапала укротителю глаза. Но я же ничего не знала, – воскликнула Вероника, – и даже не подозревала о существовании на земле такой подлости! Сердце мое было разбито, самолюбие жутко уязвлено, и тогда я решила…

– Отомстить! – восхищенно выпалила Изольда. – А что ты на меня так смотришь? – спросила она на уставившегося на девушку Оршанского. – Нормальная женская логика и поведение, – объяснила она, – я бы и сама поступила точно так же.

– И я со всей возможной тщательностью взялась за разработку плана мести, – снова предалась давним воспоминаниям воздушная гимнастка. – На ту пору я уже кое-что знала о махинациях с икрой. Что-то знала, о чем-то догадалась, сопоставив факты, – уточнила Вероника, – и тогда у меня родился продуманный до мелочей план. В труппе на тот момент, сразу после скандала, мне оставаться не было никакого смысла. Ситуация складывалась не из лучших, да и иллюзионист попросил меня, так сказать, освободить место для подрастающего поколения… – Она выразительно глянула на Изольду, и девушка виновато потупила глазки.