Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу!

— Ты ко мне глубоко неравнодушна, Леля.

— Да! — с достоинством признала я. — Но с каких это пор слова «хочу» и «люблю» — синонимы? — И потыкала пальчиком в предлагаемую грудь. — Жестко, недоварено!

Гад поперхнулся. Но поползновений не оставил:

— Леля, но ведь нам с тобой хорошо вместе! Не отказывай себе в исполнении самых заветных желаний…

Я его перебила с откровенной злостью:

— Скорей уж тебе!

Хмырь с облачком на личике слегка растерялся. Потом с заметной угрозой произнес:

— Хорошо. Будь по-твоему! Если и после этого ты скажешь, что не хочешь быть со мной, хотя сама позвала меня сюда, я уйду. — Его глаза из-под туманного облачка, странно меняющие цвет и форму, смотрели холодно и жестко. — И не приду больше в твои сны, сколько ни зови!

Несмотря на жестокие слова, а может быть, даже вопреки им, его большие сильные руки обхватили мои плечи мягко и нежно. Мужчина наклонился и поцеловал меня…

Как там описывают этот кульминационный момент в любовных романах: подгибаются пальцы ног?

У меня ничто штопором не заворачивалось, мурашки табунами по муравейникам не бегали, иерихонские трубы в ушах не трубили. Ничего такого.

Просто у меня подогнулись колени и я безвольно повисла, почти теряя сознание и уж точно утратив всякую способность соображать. В эту минуту клиент созрел и был готов на все! Ну, почти на все! Ну, почти-почти на все!

Это-то меня и остановило! Потому что я не определила — где заканчивается «почти» и начинается «уже»!

— А ну стоять! — подскочила я резвым зайчиком и врезалась диэру макушкой в подбородок.

Князь замычал и выстоял. Крепкий дуб, не трухлявый. Можно пилить дальше!

— Мы еще так мало знакомы! — заявила я, с чем-то собравшись. Мыслями это было назвать сложно.

Мне подарили недоуменный взгляд и явно показали, где находится мой ай-кью.

Я и без него знала — за плинтусом. Просто не нужно это так явно афишировать!

— И для принятия столь важного решения, — я начала вдаваться в подробности, — нам нужно поближе узнать друг друга.

Князь потер подбородок и выразил немедленное желание ознакомиться с материалом. Руками. По которым и получил.

— Я не это имела в виду! — нежно пояснила я, пока диэр проверял — все ли пальцы целы или я что-то оставила себе на память.

— Яснее нужно выражаться! — заявил этот наглец, показывая степень моего падения.

— В! НА! И ТУДА! — отрапортовала я. — Остальные слова просто добавь в нужных местах.

— Ну, знаешь! — взъярился князь. — Так со мной еще никто не разговаривал!

— Все когда-то бывает в первый раз! — философски заметила я. — СТОЯТЬ! — Это он собрался слинять прочь от моего праведного негодования. Нет уж! Мой сон — мое негодование! Получите все оптом!

— Стою! — так и остался стоять спиной, прямо ею выражая неудовольствие и что-то еще. (Что-то еще было прикрыто полотенцем.) — У тебя есть еще что мне сказать? Или я пойду найду кого-то посговорчивей?

— Иди, — кивнула я. И тут же: — СТОЯТЬ!

— Ты в общем определись, — «хмыкнула» спина, и полотенце начало сползать, обнажая мускулистые ягодицы с ямочками.

— Не могу, — правдиво призналась, сглатывая набежавшую слюну. Обвинила: — Ты меня отвлекаешь! Это нечестное оружие!

— Что ты подразумеваешь под «орудием»? — поинтересовался он, оглядываясь на меня через плечо. Проследил мой взгляд. — О-о-о! Вообще-то у мужчины это обычно спереди…

— Меня и сзади устраивает. — Я вонзила ногти в ладони и глубоко вздохнула. — Если я еще и спереди все увижу — хана тебе! У меня… э-э-э… откроется берсеркерство на почве неудовлетворенности жизнью…

— Я — бессмертен. — Как будто кого-то это сейчас интересует или ему поможет!

— В этом-то и проблема! — призналась я. — Никакого удовольствия от смертоубийства!

— Замечательно! — заявил этот невозможный тип, стаскивая полотенце и предъявляя себя во всей красе. Типа смотри, чего лишаешься!

Нет, я, конечно, предполагала, но это!

— Это сон! — отреагировала я и зажмурилась. — И вообще, пора вставать и…

— И ты все равно это завтра ночью увидишь, — прошептали мне на ухо, прижимаясь и пытаясь протаранить мне живот.

— Ни за что! — упрямо отреклась я от «подарка» и… проснулась еще до рассвета.

Рядом с моей кроватью столпилась вся моя команда с траурными лицами и цветами в руках.

— Ик! — возникла первая мысль. Я ее озвучила: — Это проводы в последний путь?

— Как-то так! — пожала плечами Шушу и кинула в меня букетом. Слава богу, не попала, а то этой дурой в обхват шириной — сто пудов бы покалечила. — Тут тебе прислали церемониальную одежду, и мы решили тебя немного подбодрить перед тем, как ты ее увидишь.

Я посмотрела на туеву хучу цветов и поняла: дело дрянь! Все очень плохо!

Оказалось — гораздо хуже!

Из-за спин девушек ко мне пробрался лысый дядька и начал ворожить в моем изголовье. Я подумала было: чокнутый евнух, местный малахольный дервиш, но и тут нагло обманули — оказалось, менталист с прибабахом. И была у дяденьки только одна, но важная задача — выяснить, сколько мужчин у меня до свадьбы было.