Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу

– О чем задумалась? – прервал мои размышления надоеда.

– Об «янь», – ответила я. – Думаю, что янь начинается с последней буквы русского алфавита, но так раздулся, что пытается занять главенствующие позиции в отношениях. Видимо, это от недостатка мощностей.

– Ты о размерах? – смутился диэр.

– Кто о чем! – обвиняюще глянула на него. – А я об этике отношений! Это вы любите размером, а мы, женщины, – все больше душой, а уж потом – чем осталось!

Воцарилось молчание. Он, видимо, думал или измерял, а я уже вволю наразмышлялась о Мыре и о мире и вполне заслуженно отдыхала.

– Значит, не вернешься? – до чего-то дошел в своей гигантской работе мысли пресветлый князь.

– Куда? – не поняла я. – К тебе? Зачем? Чего я у тебя не видела? Все, что меня интересовало, ты уже показал – интриги не будет. И вообще, я не любопытная!

– Так уж и все? – прищурился собеседник. Обвел поднятыми вверх руками небо. – А если я покажу тебе весь мир?

– Во-во, – с удовольствием поддакнула я, по чуть-чуть подкладывая дрова в костер. – Как я и думала. Я тебе покажу… на выбор: весь мир, небо в алмазах, звездочки из глаз, а заканчивается это традиционным показом кухни, а в твоем случае – куда хуже! Гарема. Вот уж точно мечта всей жизни – просидеть ее под замком в элитной тюрьме и шелковом наморднике среди тупых куриц и обнаглевших евнухов! Ой, стражников за дверью забыла! Ай, благодетель, ох, удружил! Чтоб тебе такие мечты на своем горбу претворять!

По-моему, диэр немножко разозлился. У рыжика гневно раздулись ноздри, на скулах загуляли желваки, руки судорожно то сжимались, то разжимались.

Однако какой нервный товарищ! Словно конь породистый. Колючку в круп ткнули – он и понесся, закусив удила.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил он напрямую.

– Ничего, – пожала я плечами. – Поверь, ты чисто физически ничего не можешь мне дать из того, что я хочу.

– А что ты хочешь от мужчины вообще? Чего тебе не хватает? – загорелся собеседник.

– Уважения, верности, общности интересов, взаимной симпатии, безопасности, партнерства, возможности доверять, – загибала я пальцы. – Надежности, порядочности, любви… – Остановилась, подняла голову и посмотрела ему в призрачные глаза. – Ты так долго был одиноким, что забыл, как это – быть вдвоем!

– Леля, ты где-то умная, но здесь тупишь до невозможности, – широко улыбнулся собеседник, но глаз его улыбка не коснулась. – Я привык всегда получать желаемое, и ты не исключение. Если тебе хочется немного побегать от меня – на здоровье и для здоровья, но куда бы ни бежала – ты прибежишь ко мне!

Я уставилась на него в упор. Лучше бы, конечно, сквозь прорезь прицела автомата… и на душе гораздо спокойней. Но поскольку я лицо гражданское, тут уже имеем что имеем.

– Почему ты так смотришь? – поинтересовался князь.

– Потому что на наивного или тупого ты явно не тянешь, вот и пытаюсь найти скрытые дефекты, – призналась я, с ухмылкой прикусывая губу.

– Не выводи меня, Леля! – взревел царь всея гарема, вскидываясь. Он бы еще заржал «Иго-го-го!» и взмахнул копытами.

Опять скипетр оттягивает руку, держава под мышкой давит и корона уши натирает? Я почувствовала, что начинаю злиться не на шутку.

– А ты не пугай – пуганая! – раздухарилась вице-почетная жена и любимая фаворитка, или как там еще все это непотребство называют. – И не доставай. И так ворон кругом хватает, с двустволкой не отмашешься.

На душе было погано. Только костер своим безмолвным уютом ослаблял глухую тоску.

– Вредина! – рыкнул диэр. – Но все равно ты будешь моей! – И бесследно испарился.

– Только если тролль станет человеком! – рявкнула я в сердцах. Сама понимала: задираться с тупоголовым порфироносцем – дело зряшное. Но и смолчать не получилось. Грудь вздымалась, словно мне не хватало воздуха. Просто изнутри лезла огромная необъяснимая обида.

– Договорились, – донеслось до меня и поставило в тупик. Там я и пребывала в состоянии душевного угнетения, пока не заворочался брюнет.

– Кто здесь? – подал голос Магриэль. Голос, добавлю, до сих пор еще сорванный и хриплый. – С кем ты разговариваешь?

– Уже ни с кем, – успокоила его.

– А кто был? – Эльф сел как пьяный, с полуоткрытыми глазами нашаривая и обнажая меч. Тьфу, тоже мне… эльфийский городовой!

– Моя эротическая фантазия, – вздохнула я и пошла спать. Одинокая, но гордая. И почему все моральные принципы такие правильные, но после них так жестко и холодно? Наверное, чтобы долго не забывались?

Утро встретило меня теплом и дракой. Я проснулась под:

– Ш-ш-ш! Сейчас ее разбудишь!

И:

– Не ори, стучи молча!

Когда я села, потерла и разлепила глаза, мне предстала дивная картина. Представьте себе карусель. Только вместо центрального крутящегося столба – Къяффу, держащего в каждой лапке по мужику. Которые, кстати, спокойно не стояли, а пытались достать друг друга любыми конечностями. И ругались шепотом, предупреждая крикунов о возможности моего пробуждения в смурном настроении. Рядом с длинной ложкой в руке стояла няня и указывала всем, кто высовывался или громко митинговал, путь в светлое будущее, освещаемое искрами из глаз.