Завещание

26 марта 1987 г. Каддафи заявил, что, хотя «частная предпринимательская деятельность и имеет элементы эксплуатации, в сложившейся ситуации она становится необходимостью, особенно в сфере обслуживания». Он объявил о том, что в СНЛАД вновь разрешается иметь собственные кафе, рестораны, отели, небольшие магазины «без эксплуатации чужого труда». Одновременно Каддафи призвал к созданию семейных ферм в сельских местностях, а также к переходу на семейные подряды в государственных сельскохозяйственных фермах. Он обратился с призывом создать кооперативы рабочих на промышленных предприятиях и поднять тем самым производительность труда. Одновременно из тюрем были выпущены все заключенные, кроме рецидивистов и «шпионов». Ревкомам запрещалось впредь арестовывать людей. В июле 1987 г. ВНК создал секретариат по делам революционной ориентации джамахирии, взявший под свой контроль работу «необузданных радикалов» из революционных комитетов. Всем ливийцам было разрешено свободно выезжать за рубеж. Число секретариатов было сокращено вдвое. В то же время число фирм, получивших коммерческую самостоятельность, увеличилось в несколько раз. Признание многоукладности ливийского общества явилось отражением конструктивного развития всей модели ливийской системы народовластия. Государственный сектор остался ведущим, но наряду с ним был реанимирован частный сектор, созданы смешанные компании и предприятия, новый импульс был придан кооперативному предпринимательству.

Это значительно оживило хозяйственную деятельность в стране, подняло социальную активность трудящихся Ливийской Джамахирии. Большое значение для стабилизации обстановки внутри страны имело прекращение войны с Чадом. Решение ливийского правительства было воспринято народом позитивно. Вслед за этим началось бурное сближение со странами-соседями – Алжиром и Тунисом. 1 сентября 1988 г. были предприняты новые шаги по пути «либерализации». Было объявлено об упразднении всех государственных импортно-экспортных компаний, что дало возможность фирмам, занятым в сфере производства, напрямую выходить на мировой рынок.

Политическое воздействие реформ в Ливийской джамахирии оказалось сильнее экономических результатов. Ливийцы снова заулыбались, что за годы «после бума» было редкостью. Торговцы, вчерашние «паразиты», которых ревкомовцы подвергали публичным экзекуциям, вновь стали равноправными гражданами страны. Пожалуй, в 1987 г. Ливия перевернула самую трудную страницу своей послереволюционной истории.

Последняя война «льва пустыни»

В октябре 2002 г. Каддафи объявил, что разочарован деятельностью Лиги арабских государств (ЛАГ), которая «не способствует ни объединению арабов, ни развитию арабского национализма». Одновременно ливийский лидер развил беспрецедентную активность на международной арене. 13 августа 2003 г. Ливия направила письмо в Совет Безопасности ООН, в котором уведомила о выполнении условий на снятие санкций, включая признание ответственности за взрывы, выплату компенсаций и отказ от поддержки терроризма. Деньги родственникам жертв (около 7 млрд. долл.) начали немедленно переводиться, что подтвердили соответствующие банки, и буквально через месяц СБ ООН принял резолюцию, снявшую санкции с Ливии[1].

В ноябре 2002 г. Ливия подписала в Гааге международный кодекс об ограничении численности баллистических ракет. В конце 2003 г. отказалась от военных программ, в частности, таких, как производство оружия массового уничтожения (ОМУ) и согласилась с проведением международных инспекций[2]. В начале 2004 г. ратифицировала договор о запрещении ядерных испытаний и конвенцию о запрещении химического оружия, надеясь, что США ускорят нормализацию отношений с Джамахирией[3]. Однако потребовалось еще 2,5 года, когда, наконец, 15 мая 2006 г. Вашингтон объявил о восстановлении в полном объеме отношений с Триполи и об исключении Ливии из списка стран, поддерживающих терроризм[4].

Тогда-то Каддафи, видимо, и успокоился, решив, что смертоносные бури пронеслись стороной и теперь не нужно бояться иракоподобной трагедии для Ливии и участи Саддама Хусейна для себя лично, но он, как представляется, успокоился слишком рано, забыв, с кем имеет дело. Через 5 лет, в 2011 году, он пожалеет об этом. А пока…